Каникулы Рейчел

– Ладно, – великодушно ответила Хелен. – В конце концов, не каждый день ее закатывают в дурдом.

Выйдя из машины, мы с Хелен произвели беглый осмотр местности в поисках свободно разгуливающих знаменитостей. Папа, разумеется, такими вещами не интересовался. Однажды ему случилось пожать руку футболисту Джеку Чарлтону, и с этим уже ничто не могло сравниться. Он потрусил впереди нас к серым каменным ступенькам, ведущим к тяжелой деревянной двери. Мы с ним почти не разговаривали, но, по крайней мере, он приехал сюда со мной. Мама не только сама отказалась, но и Анне запретила. По-моему, она испугалась, что они загребут и Анну тоже. Особенно после того, как Хелен поклялась, что сама недавно читала, что в Клойстерсе введен специальный тариф на февраль: «Двое – за одну цену».

Входная дверь была тяжелая, прочная, деревянная и открывалась с трудом, что придавало нашему прибытию некую торжественность. Войдя, я с удивлением обнаружила, что мы в современном офисе. Ксероксы, телефоны, факсы, компьютеры, тонкие перегородки, на стене плакат: «Не обязательно быть в прошлом наркоманом, чтобы работать здесь, но это помогает». А может, я это потом сама придумала.

– Доброе утро, – поздоровалась с нами яркая молодая женщина. Женщина, похожая на шампанское: волосы – светлые, вьющиеся, улыбка – открытая, но не настолько, чтобы показаться искусственной. В конце концов, с чего ей так уж радоваться нашему приходу?

– Я – Джек Уолш, – представился папа. – Это моя дочь Рейчел. Мы договаривались на сегодня. Это Хелен, но не обращайте на нее внимания.

Женщина нервно стрельнула глазами в направлении Хелен. Должно быть, ей еще не приходилось находиться в одной комнате с девушкой красивее себя. Впрочем, она скоро собралась и заставила себя улыбнуться нам с папой профессионально сочувственной улыбкой.

– У нее… некоторые проблемы… Наркотики, знаете ли, – выдавил папа.

– А-а, да, – кивнула женщина. – Вас ждет доктор Биллингс. Сейчас я скажу ему, что вы приехали.

Она позвонила доктору Биллингсу, широко улыбнулась папе, печально – мне, метнула желчный взгляд в сторону Хелен и сказала:

– Он будет через минуту.

– Ведь еще не слишком поздно? – спросил папа. – Я имею в виду: для Рейчел? Ей ведь можно помочь?

Девица слегка задергалась.

– Это вопрос не ко мне, – быстро ответила она. – Доктор Биллингс проведет обследование, и только он уполномочен решать…

У меня сжалось сердце. Он спрашивает эту девчонку, можно ли мне помочь? И это мой отец, который всегда считал, что сам все знает лучше всех! Неужели это я довела его до такого состояния?

В ожидании доктора Биллингса я взяла со стола глянцевый проспект «Клойстерс. Среди древних холмов Уиклоу…». На какой-то миг мне показалось, что я читаю этикетку на бутылке с минеральной водой.

Доктор Биллингс оказался ужасно похож на актера Джона Клиза. Ростом в восемь футов и почти лысый. Ноги у него росли от ушей, зад следовал сразу за шеей, брюки доходили лишь до середины икры, а из-под них виднелось дюймов шесть белых носков. Он был похож на сумасшедшего. Позже я узнала, что он психиатр, и это мне все объяснило.

Под сдавленное хихиканье Хелен он со мной «побеседовал». Беседа состояла в том, что он всех нас убедил: я достаточно плоха, чтобы быть принятой в Клойстерс. Он подолгу пристально смотрел на меня, тянул свое «гм-м» и прилежно записывал все, что я говорила. Я была несколько разочарована, обнаружив, что он не курит трубку.

Он расспрашивал меня о наркотиках, которые я принимала, и я старалась отвечать правду. Вернее, что-то похожее на правду. Странно, но количество и качество принятого мною звучало гораздо более внушительно без контекста, поэтому я постаралась все несколько смягчить. То есть я-то знала, что вполне могу контролировать прием наркотиков, но у него могло создаться другое впечатление. Он записывал что-то на карточке и повторял: «Да, да, теперь я вижу, что у вас серьезные проблемы».

Мне вовсе не хотелось этого слышать. Особенно если учесть, что я привирала с цифрами, несколько занижая их. В общем, мне было несколько не по себе, пока я не вспомнила, что моя наркомания позволит этому заведению заработать семь тысяч фунтов.

Потом доктор Биллингс сделал то, чего я ожидала от него с той самой секунды, как он вошел. Он положил сцепленные руки на стол и хрустнул пальцами, а потом, подавшись вперед, сказал:

– Да, Рейчел, совершенно очевидно, что вы страдаете хронической наркоманией и еще… а также… и кроме того…

Итак, я была принята. Потом он прочел мне лекцию об этом заведении.

– Никто не принуждал вас приехать сюда, Рейчел. Вас не запирают здесь насильно. Может быть, вам уже приходилось бывать в каких-нибудь клиниках?

Какая наглость! Я энергично замотала головой.

– Дело в том, что многие из тех, кто попадает к нам, уже где-то побывали, – продолжал он. – Но в любом случае, если уж вы согласились прийти сюда, то вам придется соблюдать кое-какие наши условия.

Что? Условия? Что еще за условия?