Каникулы с чертёнком

Маргарита сверлила меня испытующим взглядом несколько минут, затем коротко кивнула и с угрозой произнесла:

– Если ты обманешь, я тебя страшно прокляну. Я умею! Скажи, ты веришь в проклятия?

Я вздрогнула и нервно улыбнулась:

– Почему ты об этом спрашиваешь? – На ум мне сразу пришли последние события: пожар в общаге и потерянный диплом. И слова Люськи, что меня точно прокляли. Да, я начинала думать, что бредни про сглазы не такие уж и бредни, но ребенку я об этом не скажу. Зачем пугать девочку? – Нет, не верю.

– Ну и глупая, – обвинила меня Маргарита и, скрестив руки, отвернулась. – И тогда нам не о чем разговаривать.

Я застыла на мгновение: вот же осечка! Надо было признаться, я только-только умудрилась нащупать тропиночку к доверию ребенка, как снова нырнула в заросли собственного эго. Села на скамейку и, качнувшись, осторожно пихнула девочку локтем.

– Ладно, я открою тебе страшную тайну. Только обещай, что никому не скажешь.

Маргарита повернулась и посмотрела на меня так, словно я ей собиралась раскрыть тайну древнего сокровища. Выдохнула:

– Обещаю!

– Даже папе? – с любопытством уточнила я.

Подопечная сжала губы и провела рукой, словно закрывая рот на молнию. Я снова сдержала улыбку и, приблизившись к ее уху, прошептала:

– Меня реально прокляли! Так мне подруга сказала, потому что у меня сгорела комната и все вещи.

Девочка моргнула и посмотрела испытующе:

– Так тебе жить негде, поэтому ты и переселилась к нам, вместо того чтобы приходить на часы?

Я кивнула, заметив, что взгляд Марго чуточку потеплел. На полградуса, но это уже кое-что! Да, небеса обетованные, это огромный шаг вперед!

Пока я радовалась маленькой победе, девочка, раздумывая о чем-то, покусывала губы. Затем неожиданно подскочила и молча бросилась прочь. Я на миг опешила: что это с ней? Что я сказала? Почему она так испугалась? Боже, зачем я заговорила о проклятии? Типун мне на язык! Но тут же я встрепенулась и понеслась следом.

– Марго, стой!

Заметив, как девочка забежала в один из бутиков, прибавила скорости. Едва вписавшись в поворот, влетела в магазинчик и дико огляделась в поисках Марго.

– Простите, – бросилась к продавщице. – Не видели тут девочку в розовом платьице?

– Эту? – с улыбкой кивнула девушка в строгом черно-белом одеянии и указала взглядом в направлении одной из витрин.

Увидев прилепившуюся к стеклу Маргариту, я облегченно выдохнула и, не торопясь, приблизилась. Придавив желание высказать ребенку, что нельзя убегать от взрослого, отложила разговор об этом. Проследила за взглядом девочки и проронила:

– Красивые кулоны. Ты на них так спешила посмотреть?

– Купи их! – приказала подопечная и помахала продавщице: – Вот этот и этот.

Я едва сдержалась: да что же такое? Совершенно непредсказуемый ребенок! Никак не угомонится. Может, опустошив карточку Лаврентьева, успокоится?

– Хорошо, – осторожно согласилась я и уточнила: – Тогда мы вернемся к нашей сделке?

– Не сомневайся, – заявила Маргарита, и ее улыбка мне очень не понравилась.

Ох, как бы моя затея не вышла боком. Впрочем, какая разница? Этот ребенок будет меня донимать с договором или без, но, если сделка выгорит, я хотя бы смогу потихоньку что-то изменить и, возможно, помочь предоставленной самой себе девочке. Купила украшения и направилась за Маргаритой в следующий закуток. Там оказалась парикмахерская.

Девочка, уперев руки в бока, придирчиво осмотрела мастеров и ткнула в молодого парня:

– Он!

– Этого купить? – без тени улыбки уточнила я.

Мастера недоуменно переглянулись, а Маргарита неожиданно весело отмахнулась:

– Зачем он мне? Садись в кресло!

– Ну уж нет, – невольно отступила я. Волосами жертвовать не хотелось. Я и так с утра чуть не поседела, испугавшись, что Марго изуродовала мне прическу. – На это не пойду.

– Уже не хочешь играть? – лукаво улыбнулась мелкая.

Я поняла, что без жертв все же не обойтись, и обреченно уселась в удобное кожаное кресло, позволила накинуть на себя яркую пелерину и закрыла глаза. Будь что будет!

– Только не рыжий! – взмолилась я. – И не очень коротко.

– Трусиха, – услышала ехидный голосок Марго и посмотрела направо.

Девочка тоже сидела в кресле и взирала снисходительно. Приказала мастерам:

– Мне подровнять кончики и сделать так, чтобы пакля на голове моей няни превратилась в гладкий шелк!

Следующие минуты я провела в блаженстве и неге, отдавшись в умелые руки мастеров. Какие-то невероятные, ошеломительно-прекрасно пахнущие средства, которыми умащивали мои локоны, на глазах превращали меня в модель из телевизора. Если встать и покружиться, уверена, волосы мои будут разлетаться таким же сияющим шелковым золотом, как в самой красивой рекламе шампуня, но шевелиться не хотелось. Осторожные массажные движения ласковых рук расслабляли и уносили в небытие все треволнения последних дней.

Я иногда посматривала на Марго и ловила ее испытующие взгляды да кривую ухмылку. Понимала, что все это удовольствие лишь сыр в мышеловке, но решила не портить себе наслаждение в ожидании очередной каверзы. Меня не брили налысо и не красили в зеленый! О большем и мечтать нельзя.