Каникулы (СИ)

А сегодня его ждала экскурсия по подземным коридорам амфитеатра с наставником Спартака, его учителем и будущим соратником Эномаем. Это был иссиня-черный пожилой негр исполинского роста с внушительными мускулами, с головы до ног покрытый старыми шрамами. Его торс прикрывал коричневый жилет из старой дубленой кожи, а ноги скрывали широкие брюки.

Процедуры знакомства не состоялось, Эномай кивком головы послал Ливию на трибуны и провел Брайана через узкую дверь в стене арены. Они спустились ниже уровня земли и пошли по длинному коридору, по левой стороне которого располагались бесчисленные камеры, забранные толстыми железными решетками. Большинство камер были пустыми, в некоторых кто-то находился, но Брайан не стал разглядывать. Коридор освещался масляными факелами, укрепленными на стене через равные промежутки. Запах стоял скверный.

- Я не хочу знать твое имя, чужеземец, и я не спрашиваю, кто ты такой – начал свою речь Эномай – Я хочу рассказать тебе про черный мраморный стол. Я родился в лудусе Батиата, мальчиком я подносил деревянные мечи тренирующимся гладиаторам, а в 16 лет сам вышел на арену. В 35 лет меня убил на поединке великан Теоколис, и я оказался на гладиаторском столе. Что случилось со мной дальше – я не расскажу никому и никогда, потому что это касается только меня и богов, которые приоткрыли передо мной завесу будущего. Я очнулся, мои смертельные раны зажили, и я обрел дар скромного провидца… - Эномай быстро взглянул на Брайана, чтобы удостовериться, что тот его понимает.

Брайан кивнул, и они пошагали дальше по коридору. Иногда за решеткой камер происходило что-то страшное и неправильное, но Брайан старался не отвлекаться от тихих слов Эномая и не заглядывать в темные углы камер.

- Тогда я обратился к своему наставнику, и он открыл мне, что боги взвесили на своих весах мою жертву и дали шанс изменить жизнь. И я ее изменил. Я стал наставником в школе Батиата с единственной целью – дождаться, когда в нее привезут пленника с голубыми глазами из Фракии.

Эномай замолчал, пытаясь скрыть волнение. Брайан внимательно слушал.

- И я его дождался… - снова длинная пауза. – Вчера Спартак сказал мне, что прозрел будущее и должен идти той дорогой, которой его ведут боги. Я понял, что жертва Спартака тоже была взвешена на божественных весах.

- Боги это судьба? – спросил Брайан.

- Не важно, как называть. Завтра, во время праздника на вилле Батиата, Спартак поднимет бунт, воспользовавшись теми вещами, которые сами пришли к нему – взрывчаткой, ножами и снотворным. Он убьет хозяев и гостей виллы, а затем начнет войну с Римом. Он понял, что не должен быть гладиатором - очистительной жертвой за римский народ, он должен воевать и погибнуть во имя свободы рабов и падения Рима. Кровь гладиаторов и пленников, которую проливали римляне на своих аренах, падет на их головы. – заключил Эномай.

Потом он немного успокоился и продолжил уже другим голосом, спокойным и тихим:

- Приходи завтра на виллу, когда увидишь сигнальный огонь. Спартак проведет тебя к черному камню и поможет вернуться туда, куда ты должен вернуться.

- Я так и не понял, почему я сюда попал…

- Потому что, во-первых, твое сознание покинуло твое тело на гладиаторском столе, а во-вторых, твоя жертва была взвешена богами и признана достойной второго шанса.

- Но я не приносил никакую жертву.

Эномай взял Брайана за плечи и всмотрелся в его глаза:

- Ты ничего не понял, чужеземец. Это не ты приносил жертву, это кто-то пожертвовал тобой! Ты и есть жертва.

Ошарашенный Брайан стоял, смотрел на черное лицо, на котором при свете факелов видны были только белки глаз, и не знал, что ответить. Похоже, этот человек абсолютно уверен, что Брайан - гладиатор 21 века. И что судьба дает ему шанс… на что? Решив, что рано еще делать выводы из своего приключения, Брайан кивнул, и они продолжили шагать по коридору под ареной амфитеатра. Но их путь завершился через несколько шагов – Брайан получил легкий толчок в спину, неловко стукнулся о решетку ближайшей камеры, из которой протянулась загорелая рука и прижала Брайана к железу. И пока щеки больно терлись о грубое железо решетки, его губы горели под страстными поцелуями знакомого жесткого рта.

- Спартак, ты знаешь правила, нельзя спускать семя перед поединком.

- Наставник, я помню правила, – губы исчезли в тени за решеткой.

- Поединок начнется через час, - предупредил Эномай и быстрым шагом удалился по закругляющемуся коридору.

Спартак протянул обе руки сквозь прутья, прикоснулся к темным отросшим волосам и принялся пропускать пряди между пальцами:

- Брайан, ты узнал ответы на свои вопросы?

- Эномай сказал, что кто-то пожертвовал мной… - Брайан прикусил губы и опустил голову.

- Кто-то, кого ты…?

- Любил. – И видя в глазах Спартака желание выслушать, продолжил: - Он не виноват, это я научил его перешагивать через чувства ради… разных других вещей. Это моя ошибка, а не его…

- Ты можешь это изменить.

- Я не уверен, что мне это нужно.