Каникулы строгого режима

«А не заняться ли нам любовью?»

– Хорошая погода.

– Замечательная, – согласилась воспитатель первого отряда.

Его опять начало клинить, и только неимоверным усилием воли он сумел взять себя в руки. И то не до конца.

– Что читаем?

– Ошо, «Вопросы воспитания». Не читали?

– Ну как же… Давно, правда… Еще в педучилище.

– Надо же… И как вы к нему относитесь?

– К Ошо? Хорошо… Читать можно. Хотя, по мне, Сенека круче.

– Интересно… Вот послушайте, что я сейчас нашла… – Татьяна Павловна опустила глаза на страницу: – «Весь наш образ воспитания детей направлен на то, чтобы сделать их рабами – рабами политических идеологий, социальных идеологий, религиозных идеологий. Мы не даем детям ни малейшего шанса думать самим, искать свое собственное видение»… Или вот еще: «Вы учите детей вещам, которых не знаете сами». По-моему, это очень верно. Посмотрите, мы приучаем их жить строго по режиму, потом они будут так же приучать своих детей… А в итоге – психологическое рабство.

– Без режима нельзя, – Виктор Сергеевич на несколько сантиметров пододвинулся к воспитательнице, – бардак.

– Конечно. Но нельзя расписывать все по минутам. Дети к этому быстро привыкают и отучаются жить и думать самостоятельно… Разве не так?

«Не дай бог, Татьяна Павловна вам на зону попасть с такими мыслями! Сгноят вместе с вашим Ушу, или как там его…»

– Да, наверное, – вслух сказал воспитатель и решил воспользоваться вторым советом вожатого: поюморить: – Я вот тоже на днях детям книжку читал. Про Курочку Рябу. В детстве читал и не задумывался. А тут вдруг задумался. Пурга полная! Кура рожает яйцо из золота. Пенсионеры, вместо того чтобы загнать его подороже, начинают бить. Оно не бьется. Тут несется мышь. Машет хвостом и разбивает. Это какой же должен быть хвост?.. Но суть не в том. Старые в истерике. А спрашивается, почему? За что боролись, на то и напоролись. Сами же разбить мечтали. А курица вообще фокусница, человеческим языком база… говорит. Так и так, рожу вам еще яйцо. Я вот спрашиваю, какой смысл в этой истории?

Татьяна Павловна улыбнулась. Виктор Сергеевич расценил это как хороший знак и пододвинулся еще чуть-чуть. Уже можно и руку на плечо положить.

– А этот сказочник нерусский, как его – Андерсен, – продолжал блистать познаниями воодушевленный педагог, – ему вообще в дурке место. Я чуть не оборжался. Короче, одна мамаша баловала дочку. Дочка оборзела, бросала в лужу хлеб, чтобы не испачкать свои красные башмачки. Но тут пришел Справедливый топорик и отрубил девочке ножки.

– Господи, неужели у него есть такая сказка?! – ужаснулась Татьяна Павловна.

– Могу принести, у нас в ха… на яхте лежит.

– Кошмар! Вообще-то Андерсен был очень несчастным человеком. Одиноким. Всю жизнь искал единственную и неповторимую женщину, но так и не нашел. Тут и не такое сочинишь.

– Просто тогда не было интерната.

– Какого интерната?

– Ну, этого, компьютерного…

Татьяна Павловна рассмеялась. Нет, в Викторе Сергеевиче что-то определенно есть. Внешне серьезный, но в душе очень ироничный человек. Хорошее сочетание. Да и симпатичный, даже с повязкой на глазу. Мужественное лицо, как у Джорджа Клуни. Чувствуется, много повидал в жизни. Одна Чечня, наверное, чего стоит.

– Вообще вы с Евгением Дмитриевичем молодцы.

– Почему?

– Взяли шестой отряд. Зинаида Андреевна мне предлагала, но я отказалась, несмотря на то что сын там. Не смогла бы. Это ж самый неуправляемый возраст. С моими хоть по-взрослому поговорить можно…

– Ну, с нашими тоже… Смотря как разговаривать, – воспитатель прикинул, что словесная артподготовка прошла успешно и можно идти в атаку. Книжки и кино оставим на потом.

Он практически вплотную приблизился к ничего не подозревающей женщине. «Ну, давай, не дрейфь! Ты же не пионер сопливый! Ты настоящий, крутой мужик! Все делают это, чем ты хуже?! Это же просто, очень просто!»

– Татьяна Павловна?

– Да… Пауза.

– Вы что-то хотели спросить?

– Да… Вам Ремарк нравится?

«Черт! Черт!! Черт!!! Какой, в задницу, Ремарк?!»

– Очень…

«А не заняться ли нам любовью?»

– Мне тоже. Особенно про лагеря. Помните, у него в одном романе такой эпизод есть…

«Куда тебя понесло?!»

– Муж с женой сидят в соседних концлагерях. Мужском и женском. Долго сидят. Человеческий облик, можно сказать, потеряли. И тут предоставляется возможность встретиться на пять минут. Через колючую проволоку. Так вот жена ухитряется найти в лагере старую свеклину, ночью варит ее и из отвара делает помаду и маникюр. Чтобы понравиться мужу. Представляете? Война, концлагерь, еле копы… ноги передвигаешь, не до помады, одним словом. А она варит…

Татьяна Павловна посмотрела на воспитателя уже не только с профессиональным интересом. По крайней мере воспитателю так показалось.

– Да, я помню этот эпизод. Роман «Ночь в Лиссабоне».

– Точно.

– Человек в любых условиях остается человеком.

«Все, теперь можно! Она готова. На счет три. Раз, два…»

Воспитатель поднял руку…

– Виктор Сергеевич…

За спиной стоял юный друг милиции Юра Ложкин.

– Чего тебе?

– Вас Евгений Дмитриевич ищет. В умывальной вода кончилась, он говорит, ваша очередь таскать.