Каникулы в Чернолесье

– Вчера я осматривал мальчика без единой царапины, – сказал он. – Сегодня я вижу кошмарную рану на шее, которая почти полностью зажила, на что в нормальных условиях требуется не меньше двух недель. Если вообще не иметь в виду, что эта рана без скорейшего оперативного вмешательства была бы смертельна. Но в нашем случае она зарубцевалась сама собой. И это только то, что бросается в глаза, дорогой мой Герман.

Дед кивнул, будто вовсе не был удивлен.

– И еще, – продолжал Жук. – Ты же знаешь, я иногда консультирую следователей из Гродно в качестве судмедэксперта. Так вот, я не совсем понимаю, как твой парень мог получить такое ранение. Чтобы подставиться под такой укус, нужно было… нет, даже не лежать. Стоять на четвереньках.

«Даже если попросят, я не встану», – подумал я.

Доктор Жук не попросил. Посопел и хмуро закончил:

– Итак, я не рискнул бы сегодня выписать медицинское заключение. Я не знаю, как была нанесена эта рана. Кем. И… кому.

Я зажмурился и уткнулся носом в тощую подушку.

– Семен Михалыч, – сказал дед. – Я не прошу от тебя справок. Более того. Я прошу, чтобы ты никому не выдавал таких справок об этом пациенте. Даже если им станет интересоваться милиция.

– Я обязан позвонить, – тусклым голосом сказал Жук.

– Не надо. С Михалком и Сапегимым я поговорю сам. Не сомневайся, этого зверя мы обезвредим.

– Я слышал эти сказки про призрачных волков, – еще тише продолжал Жук. – Да… не к ночи будь сказано… но я в них верю. В юности я жил в таких местах, где видали и не такое.

– Я тоже, – сказал дед.

По моей спине уже давно ползли мурашки, но я не подавал виду.

– Ты уверен, что ты справишься, Герман? – спросил доктор.

– Я справлюсь.

Я слышал, как Жук поднялся со своего стула. Поэтому даже не вздрогнул, когда он подошел ко мне и легонько похлопал по тому месту, откуда еще недавно у меня начинался чудесный пушистый хвост, а сейчас прощупывался лишь скромный копчик, как у всех людей.

– Я ничего не видел, – сказал он. – Ничего не видел и ничего не понял. Я верю в тебя, лесник Волков. Но хорошего ремня этому парню я бы все-таки дал.

– За что? – возмутился я скорее для порядка.

– Для профилактики, – сказал Жук. – Если ты завтра снова появишься у меня… ну, скажем, с ободранным хвостом… не говори, что я тебя не предупреждал.

Герман добродушно расхохотался. Ну, или постарался расхохотаться по возможности добродушно.

– Это все девки, – сказал он. – Девки до добра не доводят. Ох, допрыгаешься, Серый!

Я вздрогнул.

– Береги хвост смолоду, – пошутил Жук, и очень скоро мы с ним распрощались.

Мы вернулись домой уже засветло. Дед покормил меня и Карла одним и тем же жиденьким супом (ворон негодовал). Затем помог мне подняться по лестнице. Из-под моей двери тянуло сквозняком. Ну да, подумал я. Окно ведь осталось открытым.

Я помедлил, взявшись за ручку. Я подумал: а что, если…

– Даже не думай о прогулках, – сказал Герман как бы в ответ моим мыслям. – И гостей не приглашай. Выдеру.

Я немножко покраснел. Герман сунул мне в руки плед:

– Накройся получше и спи. И своих девчонок в телефоне попроси сделать то же самое.

– Н-но… – я открыл было рот, но голос опять подвел, и я замолчал. Прокушенное горло болело, глотать было больно.

– Не утруждайся, – сказал дед. – Нам еще будет о чем поговорить.

* * *

Утром я, пошатываясь, спустился вниз к завтраку. И застал там Германа с Карлом в компании двух милиционеров. Тех самых Сапегина и Михалка. Они говорили с дедом по-белорусски, и я даже не сразу начал их понимать. Они не улыбались, и пива на столе не наблюдалось. Я уже подумал, что доктор все же доложил о моих приключениях куда следует. Но, прислушавшись, понял: дело обстоит еще хуже. И в особенности у доктора Жука.

– Вы были там последними, – говорил Сапегин. – У него в телефоне звонок от тебя, Герман. Камера на улице видела твою машину. Лиц не распознать, но вас там было двое.

Михалок и Сапегин синхронно посмотрели на меня. Я не знал, что отвечать, и промолчал.

– К сожалению, мы были там не последними, – возразил дед.

– Ах, ну да. Ну да. Но более никто мимо не проезжал и не проходил до самого утра. Мы просмотрели видео. Ни единой машины, вообще никого.

– Я не спорю, – сказал дед. – Мы были у Семен Михалыча. Лечили парню пару царапин, – тут милиционеры снова посмотрели на меня. – Пустяки, упал с самоката… в розовый куст…

– Ночью? – уточнил Сапегин.

– Ну да. В темноте…

– А что случилось? – не удержался и спросил я. Лучше бы я этого не делал. Голос спросонья был хриплым, хуже, чем у Карла.

– Катастр-рофа, – гаркнул ворон, сидевший на холодильнике.

Теперь милиционеры посмотрели на него.

За всех ответил Сапегин:

– Фельдшера Жука нашли утром на его террасе. В луже крови. С разорванным горлом. Хорошо еще, что его жена – тоже врач. Она оказала первую помощь. Потерпевшего увезли в город, в критическом состоянии.

Мне стало страшновато. Дед хмуро смотрел на меня. Он знал, что я знаю, в чем дело. Но я знал и то, что он не был бы рад, если бы я рассказал о том, что знаю.