Каникулы в Чернолесье

Сверхволки не чувствуют любовь так, как люди. Человеческое тело — липкое и рыхлое, и человеческие мысли тоже. Взять хотя бы эти пошлые посты о «половинках», которые ищут друг друга. Я бы сказал, на что это похоже, но лучше промолчу.

Люди постоянно придумывают разные красивые слова о своей любви, потому что сами в нее не верят. Любовь кончается, когда они от нее устают. И тогда они вздыхают с облегчением.

Волки — другие. Мы сильные и смелые. Мы не липнем друг к другу, потому что любим свободу. Но мы остаемся верными до самой смерти — думаю, об этом вы тоже слышали. Мы не устаем от любви, потому что только для этого и живем.

Зато и смерть к нам гораздо ближе.

Да, эта ночь была какой угодно, но уж точно не скучной. Мы гонялись друг за другом и делали вид, что не можем настигнуть. Мы ловили и держали друг друга, как будто боялись потерять. Мы катались по траве, чтобы остыть, и пили воду из туманного ручья — и эта вода казалась волшебным питьем, придающим силы. Лучше любого любовного зелья.

— Ты быстрый и смелый, мой милый Сергей, — говорила мне Майя. — Но ты станешь еще сильнее. Ты станешь самым быстрым и сильным. Ты будешь первым из всех наших волков, если только захочешь.

— А как же твой брат? — спрашивал я. — Разве не он главный у «Эдельвейса»?

— Ты еще глупый, малыш. Хорошо еще, что ты быстро учишься… Что нам Феликс? Он всего лишь вожак этой стаи. Этой кучки байкеров-пионеров. Но ты… ты рано или поздно ты будешь самым сильным из всех в этом мире. Ты будешь самым могучим сверхволком. Я верю в тебя, я это вижу… я это чувствую… и знаешь что?

— Нет, — отвечал я, улыбаясь.

— Ты всегда будешь моим, Сергей Волков.

Мне нравилось, что она так говорит. Я ей верил, да и трудно было бы ей не поверить. Наверно, вы понимаете, почему.

Я был влюблен по самые уши.

Я все же пытался бороться с ее колдовством. Там, на песчаном склоне, среди кривых сосновых корней, я словно бы в шутку накинулся на нее, и вдвоем мы покатились вниз, пока не оказались внизу, у самой воды, нос к носу. И тогда я спросил беззвучно:

— Ну, а ты? Ты не предашь меня, Майя? Ты будешь всегда со мной?

Я чувствовал, как она дрожит всем телом — но не мог понять, почему. А ведь она тоже не может врать, понял я вслед за этим. Сверхволки не лгут друг другу. Все, что они умеют, — это с большим трудом скрывать свои мысли.

— Конечно… — сказала она. — Конечно, нет.

Холодная молния ударила мне в голову.

— Что ты говоришь, Майя? — воскликнул я. — Как ты можешь?

— По крайней мере, честно, — раздался знакомый голос за моей спиной. Очень знакомый голос.

Я даже успел оценить, как похожи их голоса — брата и сестры.

Я оглянулся и видел над обрывом темный силуэт волка. Я не удивился бы, если бы за его спиной оказалась вся стая.

Я подумал, что если они сейчас нападут, то я буду драться.

— Не надо глупостей, — сказал мне Феликс. — Мы не будем драться. В конце концов, мы сами тебя пригласили.

Сказав так, он сделал неуловимое движение всеми четырьмя лапами — и оказался внизу, рядом со мной.

— Только отпусти сестричку, — сказал он очень ровно. — Я обычно не лезу в ее амурные дела… но могу и сорваться.

Я сел на хвост. Майя осталась лежать у моих ног, и ее бока все еще слегка подрагивали от волнения — а может, от смеха? Я чувствовал себя глупо.

— Я здесь не для того, чтобы мешать чьему-то щенячьему счастью, — произнес Феликс своим обычным глумливым тоном. — И мне даже все равно, что тут ранее говорилось про меня и про мою стаю. Хотя речь пойдет именно о ней. Ты подумал над моим предложением, Сергей Волков? Пойдешь ли ты к нам в «Эдельвейс» вместо Андрона… так нежданно покинувшего наш клуб?

Я посмотрел сперва на него, потом на Майю. А потом снова на него.

— Это опять была подстава? — уточнил я. — Теперь ты подослал ко мне Майку?

— Неужели ты остался в обиде? — усмехнулся он. — Или… она?

Майя поднялась на лапы. Отряхнулась от песка. Напоследок взмахнула хвостом так, что едва не заехала Феликсу по носу. Это, кстати, очень больно, если целиться получше.

— Заткнулся бы ты, братец, — сказала она. — Что ты об этом знаешь?

— Многое.

Они опять посмотрели друг другу в глаза, как они умели, и я не мог понять, о чем они говорят. Конечно, брат с сестрой лучше слышат свои мысли, чем кто-то чужой, думал я. У меня такое получалось только с одним человеком. Который, правда, навсегда остался волком.

Мне стало стыдно. Я совсем забыл про Вика.

— Может, я пойду? — спросил я. — Не люблю, когда меня разводят втемную.

Они разом обернулись ко мне.

— На то мы и темнейджеры, хе-хе, — сказал Феликс. — Ладно, прости. Проехали. Никто тебя не разводил. Сегодня это была личная инициатива моей сестры. Она, видишь ли, очень скучала по тебе.

— Рад был ее развлечь, — сказал я холодно.

— Ты не понял. Это не развлечение. Это… посвящение. Ты вступаешь в нашу команду. Становишься бойцом «Эдельвейса», моим первым помощником. Широким шагом идешь к успеху. И забываешь навсегда эти свои детские игры с дедушкой Германом. Пускай дальше возится со своими газовыми горелками и пернатым пенсионером… теперь он, кажется, завел дворового пса?