Каникулы в Лимстоке

– Вы работали у «Гэлбрайта, Гэлбрайта и Симмингтона», не так ли? – спросил я.

– Да. Да, конечно. Но я решила, что лучше уйти оттуда. Здесь вполне хорошее место, хотя и меньше платят. Но есть вещи, которые не измерить деньгами, вам не кажется?

– Несомненно, – подтвердил я.

– Эти жуткие письма, – произнесла мисс Гинч свистящим шепотом. – Я получила одно такое. Обо мне и мистере Симмингтоне. О, это было ужасно, там говорились такие кошмарные вещи! Я знаю свои обязанности, и я отнесла его в полицию, хотя, уж конечно, не слишком-то это для меня приятно, а?

– Да-да, это очень неприятно.

– Они поблагодарили меня и сказали, что я поступила правильно. Но я подумала потом: раз уж люди говорят такое – а ясно, они должны были говорить, иначе откуда бы этот «писатель» подцепил такую идею? – я обязана уйти подальше даже от намеков на что-либо в этом роде, потому что ничего никогда не было между мной и мистером Симмингтоном.

Я был более чем смущен.

– О, конечно, конечно, нет…

– Но люди так несправедливы! Да, увы, так несправедливы!

Я, несколько нервно пытаясь обойти мисс Гинч, тем не менее успел взглянуть в ее глаза и сделал при этом весьма неприятное открытие. Мисс Гинч искренне наслаждалась собой. Однажды в этот день я уже встретился с человеком, который получал удовольствие от анонимных писем. Но энтузиазм инспектора Грэйвса был профессиональным. А наслаждение мисс Гинч показалось мне просто подозрительным и внушающим отвращение.

Странная мысль мелькнула у меня: а не сама ли мисс Гинч написала эти письма?

Вернувшись домой, я обнаружил там миссис Дан-Кэлтроп, беседующую с Джоанной. Мне подумалось, что супруга викария выглядит бледной и больной.

– Это было для меня ужасным потрясением, мистер Бартон, – сказала она. – Бедняжка, бедняжка!

– Да, – сказал я. – Это ужасно – думать, что человека довели до того, что он лишил себя жизни.

– О, вы имеете в виду миссис Симмингтон?

– А разве вы не о ней?

Миссис Дан-Кэлтроп покачала головой.

– Конечно, кто-то в этом виноват, но это должно было произойти во всяком случае, не так ли?

– Должно было произойти? – произнесла Джоанна сухо.

Миссис Дан-Кэлтроп повернулась к ней:

– О, я думаю так, дорогая. Если вы считаете самоубийство способом избежать хлопот, то становится не особенно важно, что именно вы считаете хлопотами. И при любой серьезной неприятности, столкнись миссис Симмингтон с ней лицом к лицу, она сделала бы то же самое. И все, что тут можно утверждать, – что она была женщиной, склонной к такому поступку. Никто не мог бы этого предположить. Она всегда казалась мне эгоистичной до глупости, с твердой линией в жизни. Нет повода к беспокойству, могли бы вы подумать, – но я начинаю понимать, как мало я в действительности знаю о каждом.

– Мне любопытно, о ком же вы сказали «бедняжка», – заметил я.

Она уставилась на меня.

– Разумеется, о той женщине, которая пишет письма.

– Не думаю, – холодно сказал я, – чтобы я стал за нее переживать.

Миссис Дан-Кэлтроп наклонилась вперед, положила руку мне на колено.

– Но неужели вы действительно… неужели вы не чувствуете? Вы только вообразите! Подумайте, как отчаянно, безнадежно несчастен должен быть человек, пишущий такие вещи! Как он одинок, оторван от человеческих радостей! Насквозь отравленный, до краев наполненный заразой, ищущей выхода. Поэтому я чувствую угрызения совести. Некто в этом городе мучается от такого ужасного несчастья, а я об этом не догадывалась. Тут нельзя помочь действием – я никогда этого не делаю. Но этот душевный порок – вроде нарыва на руке, черного и распухшего. Если его вскрыть, гной вытечет, и опасность минует. Да, бедняжка, бедняжка…

Она встала, собираясь уходить.

Я не мог согласиться с ней. Я ни в коем случае не испытывал сочувствия к сочинителю анонимных писем. Но я спросил с любопытством:

– А вы не догадываетесь, кто эта женщина?

Миссис Дан-Кэлтроп перевела на меня взгляд – в ее чудесных глазах отражалось замешательство.

– Ну, я могу предположить, – сказала она. – Но ведь я могу и ошибиться, не так ли?

Она быстро вышла наружу и, внезапно повернув ко мне лицо, спросила:

– Можете вы ответить, почему вы до сих пор не женаты, мистер Бартон?

В любом другом случае подобный вопрос показался бы дерзким, но когда вы говорили с миссис Дан-Кэлтроп, у вас возникало ощущение, что данная мысль внезапно пришла ей в голову и что она действительно хочет знать – почему?

– Да позволительно мне будет сказать, – ответил я, иронизируя, – что до сих пор не довелось встретить правильную женщину!

– Вы можете так сказать, – откликнулась миссис Дан-Кэлтроп. – Но вряд ли это будет очень удачный ответ, потому что слишком многие женятся на откровенно неправильных женщинах.

После этого она уже и в самом деле ушла.

Джоанна сказала:

– Знаешь, я действительно думаю, что она сумасшедшая. Но она мне нравится. Здесь, в деревне, люди ее боятся.

– И я боюсь, немножко.

– Потому что ты никогда не знаешь, что она скажет в следующее мгновение.

– Да. А с какой великолепной небрежностью она сообщила о своих догадках!