Каникулы в Лондоне — 2. Рассвет утраченной мечты

— Ларри, соображай башкой, сейчас мы не можем разъезжать по таким организациям, потому что нужно сосредоточиться на твоем туре и выступлениях. Я не знаю, что исключать, чтобы дать тебе возможность нормально выспаться и посещать все эти светские мероприятия, на которых ты тоже должен мелькать.

— Так давай лучше не пойду на несколько мероприятий, — спокойно отреагировал я.

Как раз эту часть своей работы я точно не мог назвать любимой. Одно дело, когда на тебя смотрят с любовью твои фанаты, они настроены благожелательно, поддерживают и подпевают, и другое — журналисты и критики, которым, наоборот, хочется покопаться в грязном белье, подать новости «с перчинкой», выставить всё в выгодном для них свете, не беспокоясь о том, что будет чувствовать при этом артист.

— Еще чего! — фыркнул Пол.

Пришлось надавить, избрав для этого его любимую тему:

— Это будет отличный пиар, Пол. Мы сможем привлечь внимание к детям, ускорить решение проблемы с лекарствами, и одновременно все СМИ будут писать о том, какой я хороший. Нужно же восстанавливать репутацию.

Хотя об этом давно уже все позабыли. Но я знал, как раскрутить ситуацию в свою пользу. Каждый в итоге получит свое.

Это поездка была мне необходима. Во-первых, еще прежде, чем стать знаменитым, я обещал себе, что буду участвовать в благотворительности. Если ты можешь вести за собой людей, ты должен выбрать правильное направление. А если не знаешь сам, куда идти? Я знал. И я шел.

Во-вторых, даже не ожидал, что эта поездка так подействует на меня и встряхнет. Возможно, у меня бы закружилась голова от этой славы. Но тут я вовремя увидел иную сторону жизни. Увидел детей — вроде таких же, как все: непоседливых, шумных и любознательных — но в то же время иных. Я смеялся с ними, рисовал по заказу слонов и мартышек, а сам еле сдерживал слезы.

А потом мы вышли из детской комнаты, и Энн спросила врача про Роззи — девочку, с которой она подружилась. Ей было семь или восемь лет. Я наблюдал за ней краем глаза, и видел, что они нашли общий язык.

Оказалось, у девочки лейкемия — злокачественное заболевание крови. Или рак крови.

— Сколько ей осталось? — дрожащим голосом произнесла Энн. Мне было больно смотреть на нее. Так переживают обычно за близких людей, а не за тех, с кем успел познакомиться всего пару часов назад.

— Сложно делать прогнозы, — произнесла доктор с присущей всем медикам холодной учтивостью. — Это как выносить приговор, а мы всё-таки врачи, и делаем всё, что можем.

А потом, когда по щекам Энн всё-таки заструились прозрачные слезы, я вдруг услышал голос:

— Хорошо страдают.

Не контролируя себя и не понимая, как можно быть такой бездушной, зацикленной на себе сволочью, я повернулся к Полу и приказал:

— Выключите камеру.

— Ларри, Ларри, успокойся, — взмахнул рукой Пол, давая указания оператору приостановить съемку. — Соберитесь, ребята. Я понимаю ваши эмоции. Но нужно еще сказать пару слов для поклонников. Призвать их к содействию Центру.

Я взглянул на совсем раскисшую девушку и произнес:

— Я сам всё скажу. Оставьте Энн в покое.

Слова шли тяжело. Я знал, что говорю несуразицу, а вовсе не красноречивые фразы, которые от меня, возможно, все ждали, но эти слова шли от сердца. Я призвал помочь тем, кто живет и лечится в этом Центре и нуждается в дорогостоящем лечении. И беречь себя.

Наконец Пол скомандовал завершить съемку, и, похлопав меня по плечу, дал пять минут собраться с духом.

Вместо этого я нашел лечащего врача Роззи и попросил рассказать об этом заболевании. Я задал самый типичный, наверно, вопрос:

— Неужели у нее совсем нет шансов? Мы живем в двадцать первом веке, медицина не стоит на месте. Наука, прогресс, все движется, и до сих пор нет средства, способного остановить воздействие этого вируса?

— Это не вирус. Это чума. Чума нашего поколения. Люди, у которых начался рак крови, сталкиваются с нарушениями происходящих в кровяном мозге процессов, из-за чего кровь насыщается значительным количеством белых кровяных клеток, то есть лейкоцитами, лишенными возможности выполнения присущих им функций. Раковые клетки, в отличие от клеток здоровых, в положенное время не погибают — их деятельность сосредоточена на циркуляции по крови, что делает их серьезным препятствием для здоровых клеток, чья работа, соответственно, усложняется. Это приводит к распространению лейкозных клеток в организме, а также к попаданию их в органы или в лимфоузлы.

— Но… — я хотел сказать хоть что-то, ухватиться за призрачную надежду, но не находил нужных слов.

Ну скажите, что нужно сделать! Как помочь хоть одному несчастному ребенку!

— Но ведь ремиссия возможна?