Каникулы в Париже

Тишина тяготит. Никто из нас не собирается, по-видимому, начинать разговор. Ну и ладно. Отворачиваюсь к окну и любуюсь пейзажем, которого особо не наблюдается. Помню, как мы с Калебом могли разговаривать часами напролёт, постоянно что-то обсуждая. Мы не могли сидеть в одном помещении молча. Так что сейчас мне совсем не комфортно сидеть с ним в тишине.

– Как дела? – первая начинаю я диалог.

– Хорошо, – спокойно отвечает брат,– А у тебя?

– Хорошо, – даю свой ответ.

– Человек, у которого всё хорошо, не прекращает общение с родителями на два года и, хотя бы, на каждые каникулы приезжает домой,– Калеб делиться своим мнением.

Ну вот и всё. Началооось. Говорила же – родители, приезжая к брату, перемывают мне косточки. Чем же ещё они могут заняться?

– Прошу – не начинай, – предостерегаю его.

– Ты же понимаешь, что поступаешь неправильно. Они беспокоятся за тебя, а ты ведёшь себя, как капризный маленький ребёнок,– видимо, он не собирается молчать.

То же мне беспокоятся, видите ли. Я бы ему рассказала как они беспокоятся. Единственный, о ком они волнуются – Калеб. Всё! Больше их никто не интересует. Ни я, ни моя сестра Моник…..

– Знаешь что… – собираюсь высказать ему всё, что думаю по этому поводу, но сдерживаюсь.

Не хочу ругаться в машине, ибо не собираюсь попадать в аварию. Вытащив из кармана куртки наушники, подключаю их к телефону и включаю музыку, отвернувшись от Калеба.

Так и думала, что не стоило приезжать. Вот же дурочка. Смотрю в окно и слушаю музыку, не желая разговаривать с братом. Но тут до меня доходит, что мы едем в другую сторону от указателя, показывающего на Лилль.

– Калеб, ты не туда повернул , – сняв наушник, обращаюсь к брату.

– Всё верно. Мы едем в правильном направлении, – отвечает он.

Замечаю как уголки губ поднимаются в улыбке, но он пытается её сдержать, что напрягает.

– И куда же мы едем? – недоверчиво спрашиваю.

– В Париж,– беззаботно оглашает Калеб.

Ошарашенно смотрю на него. Париж. Какой он молодец. Нет что бы предупредить. У меня уже были планы в Лилле. Всё насмарку. Лучше и быть не может. Погуляем по Парижу. Как же классно. Ага, конечно. Если первый день во Франции не удался, значит так пройдёт в период всего пребывания здесь. Несколько лет назад я бы сказала себе : « Будь оптимистична Мари. Всё что ни делается, всё к лучшему». Сейчас же я понимаю, что оптимизм – это утопия.

В сложившейся ситуации только один плюс – уже через двадцать минут наша поездка закончиться.

– Как дела с учёбой в Оксфорде? – на сей раз Калеб прерывает молчание.

– Прекрасно, но с нового семестра я буду учиться в другом университете, – объявляю, смотря в лобовое стекло.

– Правда? И в каком же? Думал ты без ума от нынешнего, – его удивление вызывает у меня ухмылку.

«Если бы мы общались чаще, ты бы знал» – хочется сказать, но сдерживаюсь.

– В университете королевы Марии. Решила сменить обстановку, – пожимаю плечами.

Калеб смотрит на меня, когда мы останавливаемся на светофоре.

– Знаешь, Мари, а ты изменилась. В последний раз, когда виделись, ты ходила в бледно-розовом платье с рюшачками . Ходила вся такая счастливая. Постоянно заплетала косы. Каждый хотел получить частичку твоего счастья. А сейчас…..

– Повзрослела, – перебиваю его,– Не оставаться же всю жизнь ребёнком.

Слава Богу, мы доезжаем до пункта назначения, ибо брат останавливает машину и заглушает мотор. Выхожу из транспорта , не собираясь ждать продолжения разговора. Перенесём его на другой день.

Стою на подъездной дорожке возле трёхэтажного дома из белого кирпича. На третьем этаже огромный балкон, соединяющий несколько комнат. На прозрачной ограде балкона развешаны гирлянды, играющие тремя цветами.

Иду к главному входу. По обе стороны , на небольшом расстоянии, чтобы можно было дотронуться, и на достаточно большом, чтобы чувствовать себя комфортно, от тропинки, ведущей в дом, расположились ели. На хвойных деревьях , местами, лежит снег. Снаружи дом выглядит потрясающе. Может я и смогу хорошо провести время.

Калеб, с моим чемоданом в руках, открывает дверь, и мы входим внутрь. Сняв верхнюю одежду, направляемся в гостиную, где Элена раскладывает тарелки. Она ничуть не изменилась, всё такая же красивая и элегантная. Её русые волосы собраны в ракушку. Красное платье, доходящее до икр, сидит идеально. Я то думала, после родов она потеряет фигуру, но нет. Модельеру, набирающему популярность, не пристало выглядеть плохо. С такой внешностью, как у неё, любой бы добился успеха в этой сфере.

Женщина подходит ко мне с счастливой улыбкой и обнимает.

– Мари, милая, я так рада тебя видеть. Ты не представляешь, как я скучала,– Элена отодвигает меня на расстояние вытянутой руки и рассматривает.

По её выражению лица видно, что ей не особо нравиться мой вид, но она упорно старается этого не показывать. Рада, что держит своё мнение при себе. Я хожу в том, в чём хожу и никто не смеет ничего говорить по этому поводу.

– Боже… ты так… повзрослела,– заключает она.

– Я тоже очень рада тебя видеть. И ты не представляешь, как я скучала по тебе,– отстранённо говорю невестке.