Каникулы в Простофилино

На экране, висевшем в студии, появилось изображение часов, секундная стрелка резво запрыгала по кругу.

– Живо! Соображайте! Мысли! Шанс уходит! – визжал Францев, лишая меня остатков разума.

Мальчик с черными волосами и коричневым цветом кожи? Известен во всем мире? Люди восхищены книгой? Цена вопроса сто рублей, следовательно, он очень легок. Я должна знать ответ!

В студии завыла сирена.

Внезапно на меня нашло озарение.

– Пушкин, – заорала я.

Карлуша потер руки.

– Объясните ход ваших мыслей.

– Ну, коричневый мальчик… У Александра Сергеевича имелась примесь африканской крови. И потом, книги!

– Вот и неверно! – запрыгал страшно довольный Францев. – Однако я сказал: «Люди восхищены книгой». Следовательно, она одна. Вы плохо слушали вопрос. Зрители! Кто может?

– Я, – вскочила бабуська в фиолетовом платье.

– Говорите, – разрешил ведущий.

– Маугли! – завопила старушка.

Мне стало смешно. Интересно, существует ли агентство по отбору идиотов для участия в шоу, или дураки сами протаптывают дорогу в студию? Маугли… Вот бред!

– Правильно! – забил в ладоши Карлуша. – Именно Маугли, а не Пушкин. Деньги на стол. Эй, Арина!

– Что? – вздрогнула я. – Снова жать на кнопку?

– С вас деньги, сто рублей, – потребовал Францев. – Вы проиграли и обязаны расплатиться с победительницей.

– Я?

– Конечно, – закивал Францев. – От волнения забыли правила? Напомню: если гость отвечает верно, то программа «Вопросики» вручает ему купюры, но в случае ошибки приглашенное лицо расплачивается со зрителем.

– Ой, как весело, – закивала я. – Простите, а сколько стоит самый трудный вопрос?

– Миллион! – заухал Францев.

Я вздрогнула. Вот влипла!

– Но вы до него не дойдете, – продолжил Карлуша, – с каждым неправильным ответом список урезается. Прошляпили сто рублей, и миллиончик тю-тю. Следующий будет двести целковых и минус пятьсот тысяч. Срежетесь – и их лишитесь! И так до тысячи рубчиков, на них конец.

Я пошевелила лопатками, отклеила от вспотевшей спины футболку и попросила:

– Дайте мою сумку.

– Бей! – азартно заорал Карлуша после того, как я вручила бабусе сотню.

Мой палец вновь ткнул в кнопку.

– Двести рублей, – проскрипел компьютер.

– Читаю, – завертелся на табуретке Францев, – внимание! «Зачем игроки команд по водному поло во время драк или потасовок стаскивают с себя резиновые шапочки?» Время пошло! Арина! Думайте! Живо! Скорей! Быстрей! Стряхните пыль с мозга! Углубите извилину! Так-так-так-так! Сирена-а-а-а!

– Знаю-ю-ю! – переорала я Карлушу.

– Ну, говорите!

– Спортсмены стаскивают шапочки, потому что они боятся.

– Кого? – изумился Францев. – Арина, в водное поло играют в бассейне, там нет акул. Ха-ха! Хорошо пошутил!

– Игроки опасаются соперников, – пояснила я. – Вдруг они их головы с мячиком перепутают? Круглое, резиновое – легко ошибиться, а если без шапки, то ведь с волосами!

На долю секунды в студии воцарилась тишина. Потом зрители захохотали, а девочки-помрежи, которым следовало соблюдать корректность по отношению к гостю, быстро-быстро побежали в коридор.

– Ой, держите меня семеро! – взвыл Карлуша. – Неверно! Зрители, кто знает правильный ответ?

– Я знаю! Я! – вскочила на ноги та же старушка.

Францев слегка скривился, потом велел:

– Ладно, отвечайте.

– Так у них на шапках номера, – отчеканила умная бабуся, – вот и стаскивают, чтобы судья не понял, кто дерется.

– Молодца! – похвалил Карлуша. – Арина, отдайте даме двести рубчиков.

Я полезла в кошелек. В сложившейся ситуации радовало лишь одно: вместе с самыми маленькими выигрышами отпадают и безумные суммы.

– Рекламная пауза! – взвизгнул Карлуша и затих на табуретке.

На экране возникло лицо японца. «Краски нашей фирмы очень хороши, – почти без акцента заговорил мужчина, – ими легко пользоваться. Вот банка, в ней раствор, а еще там лежат шарики. Берите и трясите. Слышите звук? Кара-кара-кара. Так стучат наши шарики! И как долго нам их болтать? О, больше не надо! Теперь звук другой: кося-кося-кося. Краска готова. Кара-кара! Кося-кося! Кара-кара! Кося-кося! Не тряси, когда не просят!»