Каникулы в Простофилино

– Лечу! – закричала я, впрыгивая в машину.

В просторном холле роддома сидело много людей, Тамарочка обнаружилась на красном кожаном диване. На лице подруги застыло выражение некоторой озабоченности.

– Девочка значительно лучше мальчика! – выразила я свое мнение.

– Все дети замечательные, – с легкой растерянностью ответила Томуся. – Лично мне нравятся любые младенцы: белые, желтые, красные, зеленые, синие.

– Ну, это уж ты чересчур, – хихикнула я. – Лучше воспитывать обычного, не разноцветного.

– Ты расистка? – вдруг вспылила Томуська.

– Нет, конечно! – воскликнула я и удивилась: подруга до сих пор никогда не злилась на меня по пустякам.

Впрочем, Тамарочку можно понять. Нину увезли в клинику более суток назад, и вся семья потеряла покой. Жена Ленинида никак не могла разрешиться от бремени, и мы переволновались, а утром отправились по рабочим делам, проведя бессонную ночь. Томуся же осталась в роддоме. Кстати, Ленинид еще не приехал со съемок, он сейчас в Крыму.

– Папеньке сообщили? – спросила я.

– Ну… пока нет, – промямлила Тамарочка. – Только не я!

Холодная лапа тревоги опустилась на мое плечо.

– Что-то не так?

– Э… ну… э… ну… – затянула Томуся невразумительно.

– Ребенок здоров? – в ужасе поинтересовалась я.

– Абсолютно. Рост пятьдесят два сантиметра, вес три килограмма четыреста граммов.

– Фу, – выдохнула я.

– Ага, – с легким испугом добавила Томуся.

Тут из коридора в холл клиники вышел Олег в накинутом на плечи белом халате.

– Ты ее видел? – бросилась к нему Тома.

– Да, – коротко ответил мой муж.

– Не ошиблись? – с надеждой воскликнула подруга.

– Нет, – ответил Куприн.

– Ну ничего, – замямлила Тамарочка, – может… ну… это… того…

– Что происходит? – затряслась я. – Немедленно говорите!

– Нина родила в восемь утра, – сказал Олег, – и Томуля сразу позвонила мне.

– Тебе? – захлопала я глазами. – А почему не мне, не Лениниду?

– Вилка, Ниночка ведь много говорила о себе, так? – вдруг спросил Олег.

– Верно, – кивнула я.

– Мы тут с Томуськой посидели, подумали и поняли: в бесконечной болтовне новой мадам Таракановой полно несостыковок. Только никто на них внимания не обратил.

– Ты о чем ведешь речь? – удивилась я.

– Папа Нины вроде олигарх?

– Да.

– А мама, блондинка по имени Женя, решила устроить счастье дочери тайком от мужа?

– Верно.

– И папочку Нина называла, то Костей, то, кажется, Федором…

Я уставилась на Олега.

– Действительно, было такое. Может, у него двойное имечко – Константин-Федор?

Куприн хмыкнул.

– А еще она говорила, что ее родители погибли в Токио во время какой-то там катастрофы. Откуда тогда мама Женя? – тихо поинтересовалась Томочка.

У меня подогнулись ноги в коленях, тело плюхнулось на диван.

– Точно, упоминала еще бабушек-профессорш, в строгости воспитывавших внучку после их смерти. И как я не заметила неувязок?

– Нина очень много болтала, – бросилась мне на помощь Томуся, – тараторила без остановки. Лично я отключалась через пару минут, просто кивала головой, и все!

– Со мной происходило то же самое, – призналась я.

Олег снял халат и швырнул его на диван.

– Одним словом, узнав о произошедшем, я немедленно связался со Светланой Брыкиной и потребовал разъяснений.

– Это еще кто? – изумилась Томуся.

Я напрягла память.

– Вроде женщина, которая познакомила папеньку с милой девочкой, дочерью олигарха.

– Верно, – прошипел Куприн. – Но есть маленькая деталь: Брыкина была любовницей Ленинида, хотела стать его женой, но ничего не вышло.

– Ничего себе! – всплеснула я руками. – Ты в курсе? Папенька, оказывается, рассказывает тебе о личных делах?

– Выяснил про Брыкину случайно, – отмахнулся Олег. – А теперь скажите, зачем бывшей любовнице заботиться о счастье Ленинида?

– Сообразила! – подпрыгнула Томуська. – Она…

– Ага, – перебил Куприн, – точно. Ловко придумали, решили, что прокатит.

– Ничего не понимаю! – заорала я так, что люди в холле начали оглядываться.