Каникулы в Раваншире, или Свадьбы не будет!

Отказать при такой постановке вопроса было совершенно невозможно, и мы, разумеется, перекусили. А теперь Вирдж активировал горелку, чтобы выпить чаю, закончить рабочий день.

Пока сообщник старался, я стянула выданный мне фартук и принялась вытирать руки пропитанной растворителем салфеткой. Затем осматривать платье на предмет пятен, которые, учитывая ограниченное количество одежды, были крайне нежелательны.

Ровно в тот момент, когда я изогнулась, пытаясь осмотреть себя сзади – просто в пылу работы можно испачкаться в самых неожиданных местах, – дверь плавно приоткрылась, и в студию заглянул Селвин.

Он молниеносно оценил обстановку, и в следующую секунду дверь открылась уже полностью, а на пороге появился не один поросёнок, а вся великолепная четвёрка.

– Ну наконец-то! – воскликнул Осб.

– Мы уже и не надеялись, что вы закончите, – добавил Селвин.

Вирдж сразу нахохлился и, развернувшись к двери, сказал ворчливо:

– Если кто-то забыл, то напомню, это моя личная территория, и я вас сюда не приглашал.

– Ой, да ладно тебе, – отмахнулся Идгард.

А Тунор вытащил из-за спины бутылку вина и добавил:

– Смотрите, что у нас есть.

Вирдж нахохлился сильней, однако возмущаться прекратил. Четвёрка поросят этим молчанием сразу воспользовались – дружно ввалились в студию и направились к нам.

А оказавшись в нескольких шагах, столь же дружно траекторию движения сменила! Устремилась не к столу, где уже закипал установленный на магическую горелку чайник, а к моему мольберту.

Остановились братья почти синхронно, и замерли, рассматривая очень далёкую от завершения картину. Осберт склонил голову набок, Селвин важно сложил руки на груди, Тунор хмыкнул, а Ид сказал:

– А ведь действительно неплохо.

Мой «возлюбленный» выразительно скривился и парировал:

– А ты сомневался?

– Конечно, нет, – заявил ищейка. И после короткой паузы: – В чём сомневаться? Я-то картины Айрин уже видел.

Брови упомянутой художницы плавно взлетели на середину лба, а лицо вытянулось. К счастью, я оказалась не единственной, кого огорошило это заявление – удивились вообще все.

– Когда ты успел? – в голосе Осберта прозвучало возмущение. Словно без него, без судьи, Идгард видеть мои работы никак не мог.

– Когда в Ристаун ездил, – ответил Ид.

– А ты ездил в Ристаун? – продолжил изумляться судья.

– В конце осени, в связи с одним из расследований, – пояснил ищейка. – В перерывах между общением с воротилами чёрного рынка и парой зарвавшихся алхимиков, я несколько раз заглядывал к Вирджу. В университетскую галерею тоже зашел.

– И чего там? – спросил Тунор.

– Картины, скульптуры, – озвучил очевидное Ид. – А на каждом экспонате табличка с указанием автора.

Я ощутила, как по спине побежал холодок. Правда, причина крылась вовсе не в том, что Ид поинтересовался моими работами. По нервам ударило другое – напоминание о должности «старшенького».

Одновременно возникло желание повернуться к сообщнику и, взяв того за ворот рубахи, спросить – ты почему не предупредил?! И стало очень жаль, что во время вчерашнего разговора я этот момент упустила. Вот просто упустила и всё. Другие события оказались ярче, затмили эту информацию.

– Ну а, учитывая все рассказы Вирджа, – продолжил Ид, – не заметить фамилию тан Риниан, я, конечно, не мог. Так что…

Идгард отступил от мольберта и обернулся, демонстрируя нам прямо-таки сияющую физиономию. Его радость оказалась настолько заразительна, что я тоже улыбнулась, и даже оттаяла слегка.

– Ты не говорил, что заходил в галерею, – буркнул Вирдж.

Ищейка пожал плечами, мол – да, и что такого? И обратился уже не к нам, а к адвокату:

– Тунор, что там с вином? Открываешь или как?

Вот теперь от мольберта отлепились все…

Осб сверкнул белозубой улыбкой и направился к непрезентабельного вида шкафчику, стоявшему в отдалении, а Тунор безжалостно сломал керамическую печать и, ловко ударив по донышку, выбил пробку.

Уж чего, а вот таких фокусов я не ожидала. Только не от потомственных аристократов! Впрочем, учитывая все остальные повадки братьев…

– Ага, – донеслось от шкафчика. – А вот и бокалы!

Тот факт, что в мастерской есть отдельный шкаф с чистыми бокалами, а также уверенность, с которой Осберт искал посуду, намекнул – на «личной территории Вирджина» эти гости бывают часто.

Правда, вот это, в отличие от процесса откупоривания бутылки, не удивило. Ну да, бывают. И что?

Ещё несколько минут, и пространство наполнилось красивым перезвоном. А едва выпили, Идгард подарил новую сиятельную улыбку и спросил:

– Ну что, вам ещё не надоело врать?

Вирдж тут же насупился и глянул исподлобья, однако протестовать, утверждая, будто наши отношения – не фикция, не стал. Ну а я… улыбнулась и, сделав ещё один глоток вина, отрицательно качнула головой.

Потом добавила вслух:

– Нет. Нас всё устраивает.

Идгард такого ответа точно не ждал и изумлённо заломил бровь. Но спустя секунду развеселился и, переглянувшись с братьями, спросил:

– А вы понимаете, чем это грозит?

Мы, конечно, понимали, и одновременно верили, что долго это не продлится. Ведь если жертва не сопротивляется…

– Лучше признайтесь, – заявил Осб.

– И что тогда?