Каникулы в Раваншире, или Свадьбы не будет!

Через несколько упоительных минут я ощутила бешеный прилив жара. Это был огонь, замешенный на какой-то очень приятной слабости, абсолютно новое, совершенно незнакомое чувство.

Занятая этими переживаниями, я даже не запротестовала, когда Ид стянул с меня сорочку. Зато когда муж поднялся, дабы избавиться от последней детали одежды, от шелковых штанов, меня снова накрыл стыд.

Это действительно было стыдно! У меня даже кончики ушей запылали! Нет, в нашем Университете Искусств, конечно, были натурщики, и мы этих натурщиков, разумеется, рисовали, но они же всегда в спокойном, целомудренном состоянии находились, а Ид…

– Опять боишься? – последовал насмешливый вопрос.

Я не задумываясь кивнула. Просто он был…

– Слишком большой, – собравшись с силами, выдохнула я.

Муж тихо рассмеялся и раньше, чем успела опомниться, оказался сверху. Чутьё подсказывало, что прелюдия закончилась, и теперь…

– Тшшш… – прошептал маг.

Он поцеловал снова. А потом ещё и ещё. За миг до того, как нервозность попыталась трансформироваться в панику, раздвинул мои ноги и начал медленное, неотвратимое проникновение.

Действительно болезненное, и даже очень, но вместе с болью пришло и удовольствие. Вначале слабое, зато потом…

Я не кричала, но стонала довольно громко. И впивалась ногтями в мужскую спину, только Идгард не протестовал. Он двигался медленно и напористо, изредка целовал в губы и шею. Глупо, наверное, но мне нравилось то, что он делает. Нет, это действительно было хорошо.

Когда всё закончилось, когда муж замер и принялся дышать, словно загнанный зверь, случилось то, чего лично я не ожидала… Узор на моей руке вспыхнул, а боль начала медленно отступать. Но это не единственное – часть рисунка изменилась, став точной копией узора, который пылал на запястье Идгарда.

Ищейка изменение тоже заметил и удовлетворённо хмыкнул.

– Завтра предъявим узор в Храме как подтверждение консумации, – сказал он.

Я непроизвольно покраснела, а маг опять хмыкнул.

– Какая ты, оказывается, застенчивая, – выдал он. – А тогда, за гобеленом…

Теперь я не только вспыхнула, но и протестующе заёрзала, одновременно прислушиваясь к ощущениям и понимая, что боли действительно нет, она улетучилась, словно сон. А вот желание, совершенно для меня нехарактерное, но уже понятное, наоборот, осталось.

Это стало поводом глубоко вздохнуть и спросить:

– А следующий раз скоро?

Идгард нахмурился, ну а когда до будущего герцога Раванширского дошло…

– Что-что? – переспросил он ошарашенно, и я невинно улыбнулась.

Потом сказала:

– Прости, дорогой, но в первый раз как-то не распробовала, надо ещё.

Муж округлил глаза, но через миг ухмыльнулся и кивнул. И протянул хитро:

– Кстати, ты бегала от меня шесть лет…

Я подумала и притворилась, будто вообще намёка не поняла. Ловко выскользнула из-под Идгарда и отправилась к столу, за вином и бокалами. Наша первая ночь обещала быть долгой и… да, бурной.

Осберт появился позже, чем ожидалось, только к середине завтрака. О его приходе сообщил мажордом – слуга чинно вошел в столовую и возвестил:

– Лорд Осберт тес Вирион!

После этого мажордом шагнул в сторону, и нашим взглядам предстал огромнейший букет белоснежных роз. Из-за букета выглядывала светловолосая голова невероятно довольного, прямо-таки ликующего «поросёнка».

Я, увидав улыбку судьи, закусила губу и слегка покраснела, а Идгард отложил приборы и вознамерился встать, чтобы поприветствовать брата.

– Сиди-сиди, – перебил этот порыв Осб и, прошествовал в столовую, чтобы положить букет на пустующую, не занятую блюдами и посудой часть стола.

Тут же расплылся в новой ликующей улыбке и заявил, обращаясь ко мне:

– Покажи!

Я изобразила изумление, только интриги не вышло.

– Не прикидывайся, малышка. Ид не мог жениться вопреки правилам, он слишком дорожит твоей и своей жизнью. Раз вы женаты, значит, у тебя тоже Древняя кровь, вот и говорю – узор покажи!

Невольно улыбнувшись такой прозорливости, я поддёрнула рукав и действительно продемонстрировала судье магические линии. И сразу услышала:

– Какая прелесть. И зачем ты его скрывала?

Я пожала плечами и невольно покосилась на мужа. Он говорил, что никаких подробностей в отправленной Осберту записке не было, но всё равно.

Судья тем временем уселся на приготовленный для него стул, но еду проигнорировал.

– Уже позавтракал, – радостно сообщил он. – Только чаю с вами попью.

И после паузы:

– Кстати, поздравляю! Живите долго и счастливо!

– Попробуем, – даря ответную улыбку, отозвался Идгард. И уже менее оптимистично: – Но тут такое дело…

– Да брось! – отмахнулся Осб весело. – Нет таких дел, которые невозможно решить.

Я закатила глаза – ох уж мне этот семейный оптимизм, а Идгард глянул на Осба с подозрением.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил ищейка.

Осберт снова отмахнулся и всё-таки потянулся за бутербродом.

А прожевав первый кусок, подарил мне новый ликующий взгляд и сказал с фальшивым сожалением:

– Эх, Айрин… Как же ты так… Ведь могла выбрать получше, а сама…

Шутил. Да, шутил и намекал на себя, любимого. Только Иду шутка не понравилась – он ну о-очень опасно сощурил глаза.