Каникулы в Риге

Меня больше всего волновало, где я буду спать — в одной кровати с Гришей или нет. Мы иногда в гостиницах спим в одной кровати, потому что разных не хватает. Это и хорошо, и не очень. Хорошо, что мы можем по утрам играть в ферму и ветеринарный магазин с моей козочкой и его крысёнком, а не очень, потому что Гришка часто толкается и кладёт на меня то руку, то ногу. А я этого терпеть не могу!

Мама сказала, что мы будем спать на синих диванчиках в гостиной. Я обрадовалась и принялась рассаживать на одном из них своих животных — ежонка, козочку и кошку, для которой захватила специальную переноску, а Гришка устроился рядом смотреть телевизор. Там шла передача на латышском, но моему брату всё равно, на каком языке смотреть. Он просто любит, когда показывают хоть что-то.

А Илмарс и его жена всё объясняли и объясняли маме, как пользоваться стиральной машиной и духовкой, где находится продуктовый магазин и лес с озером, куда лучше поехать купаться и как добраться на трамвае до Старого города.

Мама всё волновалась и охала, а они её успокаивали, что всё будет в порядке.

— А я могу одна гулять в лесу с детьми? — не унималась мама. — Это безопасно?

— Конечно! — восклицал Илмарс. — У нас прекрасный район! Спокойный!

Он, правда, всё не улыбался, зато его жена улыбалась без конца. Она так и норовила погладить Гришу по голове. Я радовалась, что не похожа на её внучку. Не люблю, когда меня трогают.

Перед уходом Илмарс попросил:

— Цветы, пожалуйста, поливайте раз в неделю.

— Тут есть цветы? — опешила мама и огляделась.

Бедная мама! Она никогда не замечает комнатные цветы. Наша бабушка зато их обожает, сажает, поливает, и мама смеётся, что на ней, на маме, «природа отдыхает».

— Мы тебе покажем, — пообещала я маме.

А мама спросила с волнением:

— А с открытыми окнами можно спать? Никто к нам на второй этаж не залезет из леса?

Тут Илмарс вдруг ка-ак расхохочется! Даже бутылку свою выронил от смеха.

— Что вы! — говорит. — Что вы! За двадцать лет! Никто не залез! У нас очень спокойно! Отдыхайте!

Мама наконец тоже улыбнулась, а то всё смотрела на Илмарса так напряжённо, будто ждала, что он расписание поездов объявлять начнёт.

А жена Илмарса в третий раз погладила Гришу по голове и сказала, что он так похож на её пятилетнюю внучку!

— Мне вообще-то шесть, — заявил Гриша.

— Да что ты! — поразилась она. — Какой взрослый мальчик…

Она сказала очень мягко: «мальшик».

— Ой-ой-ой! — буркнула я. — Есть и повзрослее!

— Бе-бе-бе! — заявил Гриша. — Фу-фу-фу!

— Так, вот что! — сказала мама негромко. — Идите и найдите все вещи, которые мог сделать Илмарс своими руками! Я вот видела сундук.

— Сундук? — подпрыгнул Гриша и убежал в комнату.

Я помчалась за ним. Мне тоже не терпелось осмотреть дом и найти в нём самое интересное! Причём найти всего интересного побольше, чем некоторые шестилетние!

Чайник, который не свистит, и другие вредности дома

Как только за Илмарсом закрылась дверь, дом сразу же принялся вредничать. Всё началось с чайника.

У нас дома чайник электрический. Когда он закипает, горит кнопка. Потом — щёлк! Кнопка выключилась. Можно идти заваривать чай. А у Илмарса нужно было сначала включить газовую плиту, которой боялась мама.

— Как я с ней буду? — переживала она. — А если, когда ты уедешь в Москву, произойдёт утечка газа?

— Не произойдёт, — успокаивал её папа.

— И всё взорвётся?!

— Не взорвётся!

— Ещё скажи, что ты не уедешь!

— Не уеду, то есть, тьфу, уеду, конечно, мне на работу надо. Но с плитой ничего не произойдёт.

— А с этим что делать? — с подозрением спросила мама, указывая на чайник.

Он был пузатый, тёмно-малинового цвета, а на носу у него была маленькая полукруглая крышечка.

— Кипятить его! — воскликнул Гриша.

— Молодец, — похвалил папа.

— Я, конечно, не всё в мире знаю, — скромно сказал Гриша, — просто такой же чайник у бабушки. Ты, мам, к бабушке редко заходишь. А то вспомнила бы…

Папа покосился на маму, а потом щёлкнул кнопкой на плите и поставил чайник.

Все разбрелись по своим делам. Мы с мамой принялись искать в чемодане пижамы и зубные щётки. Мама вытащила свои джинсы, расправила их и замерла.

— Это не пижама, — сказала я. — Я в твоих джинсах спать не буду.

— Я прислушиваюсь, — объяснила мама. — Крышка на носике чайника — это свисток. Он должен засвистеть.

— Ой, пойду посмотрю! — рванул Гриша на кухню. Мама — за ним:

— Без меня к плите не подходи!

Ну и я на кухню побежала. Мало ли… Без меня не справятся.

Вот мы застыли у плиты, ждём, ждём… А чайник не свистит. Только пар над ним чуть-чуть поднимается.

— Вроде как свистит, — заявил папа, заглядывая к нам в кухню.

Мы выстроились перед плитой. Все таращились на чайник так, словно ждали от него какого-нибудь трюка, как от тюленя в зоопарке.

— Не свистит, — заспорила мама.

— Ну вроде как, — повторил папа, — похоже на свист.

— Не знаю, — пробормотала мама. — Ладно, пока воду поставлю. Макароны на ужин сварим.

Она щёлкнула плитой. Та не зажглась. Мама ещё раз щёлкнула. Плита снова не зажглась.

— Тут уже газа полно, я боюсь! — воскликнула мама.

— Открой окно! — отозвался папа.