Каникулы вне закона

Майор Випол не пропускал ни одного "аутодафе". На публичных казнях наркотиков появлялись на свет Божий таинственные должностные лица, знакомство с которыми через босса и полученные от них визитные карточки помогали потом решать многие путаные административные, назовем их так, проблемы. В том числе и связанные с получением лицензии на частную деятельность практикующего юриста. Для "фаранга" забота неимоверной сложности...

Частных детективов тайским полицейским приходилось использовать из-за мелкой описки в законе о борьбе с наркобизнесом, которая служит до сих пор лазейкой десяткам, а может, и сотням занятых в этом бизнесе. Дело в том, что наказание полагается только тем, у кого обнаружены наркотики. Даже если свидетельские показания и прямые улики приводят к боссам, действительным владельцам "товара", они остаются неприкасаемыми. Тайский закон не знает понятия соучастия. Приходилось делать упор на перехват транспортов и выявление "тружеников опиумных полей"... Боссов наркомафии обозначали и подставляли под арест, обычно, чего греха таить, подсунув двести-триста граммов героина, частники. Как всегда, чиновники - а кто ещё такие полицейские? - рисковать шкурой или положением не собирались. Бреши в региональной сети в Юго-Восточной Азии международного опиумного синдиката пробивают с конца 80-х частники. И если суды Таиланда, Малайзии, Сингапура и Индонезии реже применяют смертную казнь и пожизненное заключение в отношении всякого, будь то местный или иностранец, замешанного в операциях с "травкой", "воском" или "порошочком", заслуга в этом практикующих юристов.

Кто бы походатайствовал насчет медали для меня? Или пенсии...

...Пикапчик "Ниссан" вздымает порыжевший от жирной пыли капот почти в небо. Сотый километр тянули мы в горы, выше и выше. На серпантинах чиркали о колючие сучья и камни одним бортом. На размытых и обрушенных поворотах зависали колесами другого над обрывом, глубину которого скрывали торчавшие навесом деревья. Под ними между зелено-коричневых гор ходил то ли туман, то ли набухали дождевые облака.

Шестой привал.

Та Бунпонг перекурил. Курит он бирманские темно-зеленые или оливковые сигары, "чаруты", завернутые по десятку в пластик. Упаковки напоминают динамитные. Они - его главный багаж, когда хмонг возвращается из очередной ездки к границе. В кузове "Ниссана" оборудовано второе дно. Несколько сот штук "чарут" укладываются в деревянные пеналы, которые вдвигаются между ним и настоящим. Проверив готовность укрытия на будущее, Та вытягивает из крайнего пенала грубой вязки свитер без рукавов и шерстяную трехцветную шапку с помпоном. Моя экипировка для предстоящего пешего перехода в горах.

К исходу второго дня мы добрались до вытоптанной грунтовой площадки. С десяток других "Ниссанов", притиснутых бортами, выстроены между скалой, с одной стороны, и пропастью, с другой. Шквалистый ветер раскачивает вдоль скалы седую косу хиловатого водопадика, который орошает брызгами кабинки и кузова. Последний привал перед границей с Бирмой. Как его здесь называют, "терминал".

Минуту-две перегревшийся мотор сотрясают конвульсии и с выключенным зажиганием. Наконец, он выстреливает с минометным грохотом черный выхлоп и затихает. Та Бунпонг ложится в кабине на сиденье навзничь, закрывает глаза, плетьми свешивает руки. Я разваливаюсь в кузове, потому что землица, даже покрытая травкой, холодная. Приходится набираться сил. Дальше - путь только пеший. К людям, которых назвал в Чиенграе рикша в майке с надписью "Спонсор".

В который раз за три недели опять предстоит переходить границу? Нелегально вчистую - впервые... Я - шпион. Нарушитель границ. Чего ещё ждать от меня, а мне - от своей жизни?

Путь в Мьянму, то есть в Бирму, как теперь она называется, на законном основании мне заказан. Получить визу для поездки в Рангун за двадцать пять лет, скажем так, активной жизни в Азии, удалось однажды, да и то туристкую, без права посещения учреждений или обращения к должностным лицам. Но запреты, да и границы в их древнем понятии уходящего двадцатого века становятся сущей ерундой всюду. А в прозрачной Азии, где государство ничто, а отношения между людьми, в том числе и с коррумпированными чиновниками, все, тем более. Границы созданы для того, чтобы на них кормились пограничники. Таков опыт веков.

Говорят, что бирманцы держат пять тысяч кордонных стражников. Цифра, как и любая рангунская статистика, мифическая. Их меньше. Но допустим все же... 1800 километров горной границы с Таиландом и Лаосом на карте, если их выпрямить с учетом взлетов и падений по высоте, превратятся в 20 тысяч километров. После того как все заявленные правительством Мьянмы пограничники займут посты, от одного до другого окажется по четыре километра... Кто хочет, гуляй вольно, либо через тайные перевалы - теряя время, либо через контрольно-пропускные пункты, теряя в доходах.

Местные предпочитают тропы. Та Бунпонг кормится их знанием. Тропа его забота. К кому шли - моя. Я кормлюсь своими знаниями...