Каникулы вне закона

— Проблема… Протоколы полагается подписывать правой.

— Следователь и адвокат могут любой, — возразил я.

— У нас не могут, я-то знаю…

— Самое опасное, когда адвокатами гангстеров становятся бывшие следователи и сыщики-розыскники. Они продают тайны розыска и следствия своим клиентам. Так ведь, господин бывший сыщик и адвокат? За что и дали элеватор…

Я по наитию влепил в десятку. Я это видел. По лицу Олега. Оно становилось таким же бессмысленным и отрешенным, как в лифте гостиницы «Турист». Он медленно вставал из-за столика. Стоя распускать кулачищи сподручнее…

— Правильно, — сказал я, тоже вставая. — Пора уходить. Как насчет винишка в «Паласе»?

Полковник Жибеков промахнулся, подумал я, и в четвертый раз. Не стоило бы ему предпринимать попытку так опускать меня в ресторане «Кара-Агткель», даже если такого гостя навязывает конкурент и соперник Бугенбай Ибраев.

Я мстительно и с расчетом приступал к откормке крота в жибековском хозяйстве. В дополнение к тому, который уже набирал вес в ибраевском.

Слава Богу, моя игра становилась активной. Я видел свою тактическую цель. Не Шлайна, сдавшего меня внаем местным коллегам. Свою, собственную, на сейчас и на завтра.

2

Красивую и мужественную жизнь уроженца Акмолинска Олега Притулина символизировала пачка трепаных фотографий, которые, разложенные по порядку, давали представление о добыче золота щелочным способом в песочном карьере. Нечто жидкое вроде пульпы перегонялось по вздыбленным над барханами трубам-хоботам. Некие желтоватые слитки, вываренные из этого нечто жидкого и сваленные в застывшем виде на дощатый верстак, отражали фотовспышку. Поверх золотых брусков валялась пара забытых на них замызганных нитяных перчаток. На фоне все тех же барханов, с добавком кусочка синюшного сухого неба, два немытых, нечесаных типа со штурмовыми «калашниковыми» скалились из-за плеч мрачноватого, щегольски выряженного Олега, прижимающего к пивному животу стопку слитков.

Пакет со снимками Олег держал всегда при себе. Грело душу, как я понимал.

Конечно, Булаевский элеватор существовал. Существовал и его директор с другой фамилией и другой человек. Олег носил, как он сказал, только ксиву с указанием директорской должности. Ксив вообще имелось около десятка. В том числе одна действительно, с моей точки зрения, полезная — сотрудника Кинологической службы Управления по борьбе с контрабандой и нарушением таможенных правил Главного таможенного управления по Южно-Казахстанской области майора Притулина. С потертой фотографией и сроком действия до 10 января 2003 года.

Остальные, высыпанные Олегом на льняную, перекрещенную складками свежайшей глажки скатерть ночного клуба-казино «Миллениум» в гостинице «Палас», где мы рассиживали, я слегка отодвинул.

— Вы знаете, Олег, — сказал я задумчиво, — собачки-снифферы, работающие по поиску наркотиков, сами наркоманы… Их приучают к наркотику. Таков единственный способ заставить Жучку и Джульбарса работать без устали. Они ищут свою дозу. Чтобы уйти от ломки. Сто процентов эффективности… А если она не обеспечивается, канава для дохлятины… Не так ли и наша жизнь? Мы — отравленные жаждой авантюрных передряг криминалкоголики. А то, что мы на стороне закона, — воля случая… Вы верите в судьбу, Олег?

В судьбу он верил. И видел во мне её посланца.

Вербовать приходилось, однако, человека с существенными недостатками: он пьянел и становился сентиментален…

Желтоватый софит высветил в центре зала круглую платформочку. Таинственный баритон прошипел в микрофон: «Женщина-вамп, господа!» И два подавальщика вышвырнули в освещенный круг немыслимых изгибов создание двух метров роста и, что называется по-французски, «торс ню», в одной багровой юбке, ниспадавшей складками ещё на метр с лишним. Создание тут же сорвало юбку и осталось в одних лакированных туфлях. Плясать ему не требовалось. Плясали по обнаженному телу кровавые блики. На полусогнутых из-за высоких каблуков кровопийца-стриптизерша двинулась в сторону нашего столика, поскольку остальные пустовали, впрочем, как и «Палас», насколько я заметил у входа…

Двое приставленных ибраевцев, скорее всего, остались в вазовской «шестерке» на морозе. Деньжат на «Палас» им не полагалось, я думаю.

Красные ноготки, выдвигаясь, наращивались со скоростью сантиметр в секунду. Квадратный ртище раздвигали серебряные клычки.

— Класс, — сказал Олег. — Класс, блин! Вот с кем парить кочерыжку… Класс!

Подвернувшийся подавальщик едва трепыхнулся в крючковатых ногтях вампирши, которая рвала и отбрасывала клочками его одежду. Клыки полоснули по горлу бедняги, длиннющий сизый язык вылизывал обнажившееся из-под драного тряпья тело, вымазанное куриной, я думаю, кровищей, выдавленной из пластиковых пакетиков под мышками жертвы.

— Класс, верно? — перекричал Олег драматическое стаккато оркестра и предрасстрельную дробь барабана. — Класс!

Свет погас и зажегся.

Женщина-вамп стояла в чем мать родила, не считая лакированных туфель. На её руках обвисал отсосанный до полного обескровливания подавальщик.

— Браво! — заорал Олег.

— Еще давай! — подхватил и я за кампанию.