Канкан для братвы

Менестрель Клюгенштейн закончил пение и отложил инструмент. Слушатели похлопали.

– А что, Глюка туда тоже возили? – тихо спросил Денис, наклоняясь к Борцову.

– Ага, – так же тихо ответил Игорь. – На три дня. После того, как он дал в тыкву правозащитнику из Дании. Тот приезжал, чтоб передать гуманитарную помощь и заодно, типа, выразить свое возмущение условиями содержания арестантов. Ну, блин, в камеру зашел и начал Глюка за плечо трясти. А Аркаша спал… Сам понимаешь, когда неожиданно будят, любой человек неадекватен. Вот и засадил спросонья. Аккурат по бушприту* вмазал. Правозащитник – с копыт. Глюк – в атаку. «Не позволю, – орет, – наших мусоров на вашей парламентской ассамблее дискредитировать! Сами с ними разберемся!» Для начала пару цириков в коридор выбросил, начальнику изолятора в лобешник закатал, контролера дверью к стене прижал и такую сайку отпустил, чо тот небось до сих пор с вывернутой челюстью ходит… Аркашу, блин, только через полчаса утихомирили, когда газ в камеру пустили.

– Однако, – протянул Рыбаков.

– А то! – согласился Борцов. – Глюк – пацан такой. Тем более, когда еще не совсем проснулся…

* * *

Милин помог Цуцуряку забросить в кунг желтого грузовика бидон с краской и отошел. Грохнули железные створки, Цуцуряк запер навесной замок, стукнул носком сапога по шине заднего колеса и подмигнул Самойлову.

– Поехали?

Основатель ментовской банды обернулся к Винниченко.

– Стас, ты компрессор куда подогнал?

– Как договаривались…

– Хорошо. Тогда в путь, – Самойлов открыл дверцу грязно-зеленого микроавтобуса и полез на заднее сиденье.

Заурчали двигатели, толстый Петя Салмаксов распахнул ворота ангара, и грузовик в сопровождении микроавтобуса выкатился на пустырь в двух кварталах от площади Победы и гостиницы «Пулковская». До места назначения бывшим стражам порядка надо было ехать всего минут десять.

* * *

Гугуцэ закончил листать брошюру о морковном соке и открыл толстую книгу, обложку которой украшал слоган «Приступить к консервации!». Судя по обилию в оформлении малиновых тонов и золотого тиснения, сей справочник также вышел из цехов московского издательства. Столичные жители всегда отличались тягой к украшательству и использованию ярких красок, и превратили свой город в некое подобие лубочно-коммерциализированной деревни, разместив повсюду светящиеся надписи на английском языке и понатыкав на площадях жутких многометровых уродцев, которых с завидной периодичностью клепал придворный Микеланджело с простой грузинской фамилией Цинандали.

– Волосатик давно нарывался, – Ортопед плавно перешел от обсуждения подробностей пребывания Глюка в психушке к недавнему снятию со своего поста начальника ГУВД. – Он, блин, со своего московского корешка пример брать пытался. Его рейды по отлову «черных» уже всех достали. По городу, блин, не проехать. На каждом углу стопорят…

– Это точно, – поддержал Горыныч.

– Просто надо быть скромнее, – заявил Денис. – Не на «кабанах» или «биммерах»* рассекать, а на маленьких «японцах».

– То-то Ксанка на «брабусе» летает! – хмыкнул Садист.

– Ей позволительно, – молвил Рыбаков. – Она стволы и связаных скотчем барыг в тачке не возит. А для конспиративных поездок у нее есть «сузуки вагон эр-плюс». Внешне неуклюжий, но верткий. И мотор с турбонаддувом.

– У Винни – «опель омега», – вспомнил Горыныч. – Неприметная тачка. Меньше тридцати штук бакинских стоит…

– Ага! – развеселился Денис. – Если не считать того, что аппарат у Винни в самой дорогой комплектации, весь в хроме, да еще и тюнинг сделан! Любой гибэдэдэшник сразу врубится, что перед ним. Я слышал, что Винни со своим «опелем» в какой-то журнал попали, как пример превращения стандартного автомобиля в шоссейного монстра. И на прошлом питерском автосалоне посетители не выставочные экземпляры рассматривали, а у его тачки крутились. Думали, что это главный экспонат.

– Было дело, – согласился Садист. – Но немцы сами ж его на выставку пригласили.

– Немудрено, – развел руки Рыбаков. – У них в Германии таких машин нет, потому и пригласили.

– Он еще в конкурсе участвовал, – сказал Горыныч. – Новую мульку «вектре» давали… Но, блин, не выиграл.

– Какую мульку? – не сообразил Денис.

– Ну, это, – Горыныч почесал затылок. – Немчура хочет следующую модель «вектры» как-то по-другому назвать. Вот, блин, и проводят конкурсы на лучшее название.

– А-а! Я бы нарек новую модель «векстрой»*, – тут же придумал Рыбаков. – И традиционно, и есть свежая струя…

Затренькал телефон Горыныча.

– Да!.. Здорово!.. Ну?.. Какой урод?.. Какое мясо?.. Баранье?.. Ах, кошачье! Так бы и говорил. А ты тут при чем?.. И что хочет?.. Серьезно?.. Как назвал?.. Бритый какаду?! Меня?!.. Во сколько придет?.. Ага… Ага… Задержать сможешь?.. Хорошо, блин, приеду, – Колесников отложил трубку. – Совсем пейзане оборзели!

– Чего там? – поинтересовался Ортопед.

– Да фигня, – Горыныч открыл бутылку с минеральной водой. – К бармену одному с предъявой пришли. Типа, шашлыки хреновые подал. Обещали сегодня к трем быть, разборщики, блин.

– А ты тут при чем? – нахмурился Денис.