Каннибализм

Не успела еще женщина договорить до конца, как братья живо закрыли досками яму, в которую набросали раскаленных докрасна камней. Едва справившись с этим, они услыхали свирепый свист с крыльца. Возле двери вначале потемнело, а потом оттуда брызнул яркий солнечный свет — это в комнату втиснулась громоздкая фигура всемогущего духа. Постояв с минуту у двери, он завопил страшным голосом:

— Хап! Хап! Хап! Хап! Есть! Есть! Есть хочу!

А за ним в один голос закричали и странная птица Гоксгок с громадным, с человеческую руку, клювом, твердым, как камень, и черный ворон Коакскоаксуалануксива, любитель выклевывать глаза у несчастных жертв:

— Хап! Хап! Хап! Хап! Есть! Есть! Есть хочу!

Улегся Баксбакуаланксива, растянулся на земляном полу, и четверо братьев, даже младший, укрывшийся за спинами старших, увидели, что все тело его покрыто разинутыми, испачканными кровью ртами. Поднявшись с пола, чудовище рыскало туда-сюда в пропитанной едким дымом темноте, все время вскрикивая:

— Хап! Хап! Хап! Хап!

И голос его выдавал нетерпение. А ворон, покрытый густыми перьями от клюва до хвоста, исполнял тем временем какой-то странный неистовый танец перед очагом, а оттуда поднимался красный, как кровь, дым и исчезал в дыре в крыше. К ним присоединилась, наконец, и невиданная птица с большим, твердым, как камень, клювом, и вся троица заплясала перед огнем, то и дело выкрикивая:

— Хап! Хап! Хап! Хап!

Крики с каждым мгновением становились сильнее, свирепее, настойчивее. А темп их дикой пляски все убыстрялся.

Вдруг из дальней комнаты вышла жена духа Коминокуа. И она принялась танцевать и громко кричать:

— Хап! Хап! Хап!

За ней пришла и рабыня Кинкалалала и тоже подключилась к неистовой пляске, покрикивая:

— Хап! Хап! Хап! Хап!

Наконец, ступни ног великого духа оказались на краю той ямы, которую братья выкопали в полу. Изловчившись, старший выхватил укрывавшие ее доски, и Баксбакуаланксива рухнул на самое дно на раскаленные камни, краснеющие в глухой темноте.

— Ну, а теперь не мешкайте! — взвизгнула женщина. — Поскорее закапывайте его!

С быстротой молнии четверо братьев принялись метать в яму раскаленные камни, дерн и землю, покуда не завалили ее до краев.

Баксбакуаланксива умирал. Тело его шипело на камнях, из него вырывались струи пара, а дым смешивался с красным, как кровь, дымом, устремлявшимся к дыре в крыше. И он умер. И в то мгновение, когда он умер, вместе с ним испустили дух его жена со своей рабыней, а две диковинные птицы исчезли.

— Вот, возьмите его украшения, сделанные из коры красного кедра, — сказала женщина, — его маски, свистки и тот темный столб, это столб гамауу. Но до ухода отсюда вам нужно выучить песнь Баксбакуаланксивы. Я вас сейчас научу.

Но старший ответил:

— Прежде мы вернемся домой и расскажем отцу, что видели, слышали и делали с того времени, как расстались с ним. Потом, может, вернемся вместе с ним — пусть он во всем убедится собственными глазами.

С тем и ушли. Братья быстро спустились по крутому горному склону, перебрались через реку, встретились с отцом, все рассказали ему.

— С радостью пойду туда с вами, чтобы поглядеть на такое чудо, — сказал вождь.

И вот на рассвете все они вновь отправились к дому духа, вверх по горному склону.

Шли они, шли и наконец пришли к тому дому, из трубы которого валил красный, как кровь, дым, коромыслом поднимаясь в небо. Та женщина, которая в первый визит была вкопана в землю, говорит им:

— А теперь вам придется станцевать. Но прежде разделите между собой маски: маску каннибала, маску гамауу, маску ворона и маску Гоксгока, а также кору красного кедра. И еще свистки Баксбакуаланксивы. Но прежде позвольте мне научить вас тайным песням.

Кончила эта женщина петь, а вождь ее и спрашивает:

— А теперь скажи мне, кто ты такая?

Засмеялась в ответ женщина ужасным, леденящим душу смехом и говорит:

— Ты на самом деле не знаешь, кто я такая? Ну, я... я твоя давно пропавшая дочь, которую Баксбакуаланксива, знаменитый каннибал, не хотел съесть, а лишь закопал по пояс в землю, чтобы изливать на меня свое презрение до скончания времен.

— Как я рад, — ответил отец. — Надеюсь, и братья твои радуются от всего сердца. Ну, а теперь пора возвращаться домой. Устроим пир на весь мир!

Горько заплакала женщина и ответила:

— Увы, это невозможно, дорогой отец. Не могу я пойти с тобой и с моими любезными братьями домой, так как я корнями вошла в эту землю и не могу сдвинуться с места.

— Но мы тебя откопаем, — предложил отец и, позвав сыновей, велел им немедленно приступить к работе.

С радостью принялись они копать, но чем глубже копали, тем толще становился корень, и наконец стало им ясно, что им никогда не откопать ее, не освободить из тисков проклятого корня.