Каннибализм

А. П. Райс продолжает комментировать элементы наследственности в отношении такого обряда, как каннибализм, цитируя не названного по имени французского миссионера, который рассказывал ему об одном очень молодом туземце майори, весьма мягком и добросердечном, даже робком по своей натуре, которого все любили в нашей миссии: «Но вот однажды он встретил девушку, которая по какой-то причине убежала из родного дома из соседней деревни. В душу этого майорийского юноши вдруг вселился необычный бес. Схватив девушку, он приволок ее в свою хижину, где абсолютно хладнокровно убил, разрезал на мелкие куски ее тело, а потом пригласил своих друзей, к себе на каннибальский пир угощением на котором было зажаренное мясо этой несчастной девушки-беглянки».

В своих наблюдениях за таким чудовищным явлением, как каннибализм, особенно в отношении его особой практики на островах Новой Зеландии, А. П. Райс приходит к весьма необычному, интересному выводу: «Существует, как это жутко ни звучит, один искупающий аспект во всем этом деле, связанном с каннибализмом. Тот, кто им занимается, хорошо изучает анатомию человеческого тела. Вот почему любой майори — это всегда опытный хирург, может, не столь хирург, сколь «коновал», но все же он может вполне успешно сделать ту или иную хирургическую операцию. Он большой мастер по вправлению суставов, переломанным костям, хотя, конечно, при отсутствии всех необходимых инструментов — не говоря уже об анестезии, — любой пациент, отважившийся на ампутацию руки или ноги, должен, сцепив зубы, терпеть и не нервировать хирурга, чтобы он не сделал еще хуже...»

Замечание Райса вполне разумно, тем более что исходит от антрополога!

Всем известно, что наиболее убедительными, надолго откладывающимися в памяти картинами являются свидетельства очевидца, и в конце нашего разговора о каннибализме майори мы приведем рассказы двух белых купцов и некоторых других людей, которым волей-неволей пришлось оказаться втянутыми в такие инциденты.

Первым мы обязаны хозяину торгового брига «Элизабет», некоему капитану Стюарту, который дал себя уговорить одному майорийскому вождю и группе его сообщников помочь переправить их в трюме своего судна на один остров, где жили ничего не подозревавшие о таком неожиданном нападении их враги. Вождь, по-видимому, оказался важной и вполне надежной персоной, и капитан разрешил более сотни туземцам спрятаться на корабле, после чего отправился в свое плавание, на сей раз намереваясь выполнить сразу две задачи: взять партию льна и способствовать успешному набегу. Глубокой ночью, между часом и двумя, «Элизабет» бросила якорь у берегов острова. Днем все больше каноэ с местными туземцами подходили к борту корабля, чтобы осмотреть его. Их охотно пускали на палубу, но потом всех бросали в трюм, захлопывая за ними крышки люков. Как только на рейде скопилось достаточное количество пустых лодок, капитан Стюард выпустил из другого люка привезенных с собой воинов, которые, сев в лодки, быстро погребли к острову, где их ожидала деревня с сильно поредевшим населением. Они уже заранее предвкушали возвращение на корабль с грузом будущих жертв на своих каноэ. Их пленники в конечном итоге присоединятся к тем своим соплеменникам-узникам, которые уже томились в мрачных трюмах на корабле.

«Ни один из захваченных ими пленников, однако, не был ни убит, ни зажарен на борту судна. Все пленники были убиты, а тела их приготовлены для употребления в самой примитивной майорской манере на берегу. Туземцы вырыли в земле большую яму глубиной в два фута, куда закладывали круглые, раскаленные докрасна на горящем костре из хвороста камни. На них накладывали несколько слоев листьев с человеческим мясом, покуда над поверхностью не появлялся холмик, по высоте равный глубине вырытой ямы — два фута, после чего на них выливали две-три четверти воды, и тут же закрывали вырывающийся со свистом пар старыми циновками и приваливали еще труп землей, причем делали это настолько тщательно и умело, что через двадцать минут тушеное человеческое мясо поспевало. Они таким образом вообще готовят любую еду для себя...»