Каннибализм

В отличие от южных племен, которые применяли для пыток сооружение типа дыбы, северяне чаще всего возводили что-то вроде эшафота с платформой, на которой пленники встречали свой печальный конец. Сообщения о ритуальных пытках среди этих племен поступали на протяжении более двух веков. Французские путешественники и миссионеры впервые столкнулись с племенами алгонкинов и ирокезов в районе реки святого Лаврентия в начале XVII столетия. Иезуиты создали живые, леденящие душу описания всех их жестокостей и злодейств, из которых явствовало, что любой контакт с этими индейцами мог завершиться жесточайшими пытками и смертью. Детали таких издевательств несколько изменяются в разных племенных группах. Отец Ле Жен, которого часто цитирует Ноулз, составил в 1637 году доклад по поводу того, как гуроны относились к ирокезам, и нарисованная им картина приводит любого человека в ужас.

По словам Ле Жена, ритуал начинался с наступлением сумерек, когда зажигались одиннадцать костров. С радостными воплями и стар и млад высыпали на деревенскую площадь, либо с горящей корой в руках, либо с факелом. Жертву заставляли бегать между костров, а его преследователи пытались догнать его и прижечь или применить какую-либо иную пытку, а когда преследуемый терял сознание, его приводили в чувство. Среди индейцев не было никаких ссор по поводу того, кто первым должен прижечь пленника, — каждый это делал по очереди. Пока одни наслаждались пыткой, другие придумывали все новые способы, как сильнее помучить жертву. Как только вопли несчастного стихали, все начиналось снова. Факелы затухали, и их приходилось постоянно поджигать. Для этой цели все дружно раздували костры. Однако и этого казалось мало. Тогда несколько человек, обвязав пленника веревками, поджигали их, чтобы насладиться его страшной агонией. Никто не оставался в стороне, каждый стремился перещеголять своего собрата в изощреннейшей жестокости.

Как только светало, мучители гасили костры, и теперь солнце освещало кровавую сцену. Пленника отводили в сторону. Два индейца, схватив его за руки, заставляли жертву подняться на эшафот высотой шесть или семь футов. Несчастного привязывали к растущему рядом дереву, что позволяло ему более или менее свободно передвигаться по платформе, затем начинали прижигать его горящими факелами еще более энергично, чем прежде, не оставляя теперь на всем теле живого места. Когда пленник уклонялся от факела одного из палачей, его доставал факел другого. Пытка шла беспрерывно — жертве заталкивали горящие головешки в горло, в задний проход, выжигали глаза, раскаленными докрасна лезвиями топоров рубили плечи, шею, спину. Так мучители издевались над пленником, покуда у него не прерывалось дыхание. Тогда ему вливали в горло воды, а главный палач кричал, что несчастный может немного отдохнуть. Он уже ничего не слышал, лежал неподвижно, рот у него был широко раскрыт. Опасаясь, что жертва может умереть в любую минуту, но не от ножа, один из палачей поспешно отсекал ему руку, второй — ногу, а третий отрубал голову, которая летела в толпу.

Однако не всех пленников ждала такая страшная судьба. С теми, кому особенно повезло, обращались с лаской и любовью и даже принимали их в состав племени. В судьбе пленников решающее слово было за женщинами, и у самых сильных и здоровых появлялся шанс стать членом племени. Довольно часто какая-нибудь вдова обретала таким образом нового мужа. Однако даже если пленника принимали в племя, это еще не означало, что ему гарантирована жизнь. Так, некий вождь племени ирокезов принял в свое племя более сорока пленников, но потом всех до одного сжег живьем. Даже те из них, кто заменил вдовам утраченных мужей, могли подвергнуться ужасным пыткам и даже умереть, если только, по словам их новых жен, они оказались не на уровне в постели.