Каннские хроники. 2006–2016

Прямо скажу: сентиментальность Соррентино гораздо меньше убеждает меня в перспективах нашего мира, чем, скажем, «сентиментальность» – победа чувства, – которая действительно способна гармонизировать жизнь, в фильме Хоу Сяосяня. В его высокую драматическую сентиментальность я верю как-то больше, чем в гламурную сентиментальность Соррентино или наивную сентиментальность юного Ксавье Долана, который проронил картинную слезу, заслушавшись на церемонии закрытия фестиваля речами энергичной лауреатки Эмманюэль Берко.

За пределы нормы. Канны-2016

Даниил Дондурей,

Лев Карахан,

Андрей Плахов

Д. Дондурей. Этот разговор фактически последний на седьмом каннском десятке. Следующий фестиваль – юбилейный, 70-й. Не знаю, согласны ли вы со мной, но мне кажется, что Каннский фестиваль в своем почтенном возрасте явно не похож на дряхлого старичка. Нынешний вообще был «фестивалем фестивальевичем», говорящим и о своей специфике, и об уникальных возможностях, и о перспективах мирового кино. Во всех смыслах крупномасштабное событие, даже по каннским меркам.

Л. Карахан. При этом лучшие картины были вроде бы как маленькими, явно не претендующими на глобальный масштаб и исследующими очень конкретные человеческие судьбы.

Д. Дондурей. Но фильмы Кристи Пую, Брюно Дюмона, Паула Верхувена – разве они маленькие?

Л. Карахан. Если сравнивать с такими колоссами арт-мейнстрима, как «Древо жизни» Терренса Малика или «Меланхолия» Ларса фон Триера, то – конечно.

Д. Дондурей. Дело же не в сюжетах картин – эпохальные, маленькие, большие… Главное, это была превосходная программа, и Каннский фестиваль, в отличие от создателей футбола, англичан, продемонстрировавших на чемпионате Европы во Франции не лучшую свою форму, доказал, что он по-прежнему лучший фестиваль планеты. Среди почти тысячи фестивалей! Видимо, вследствие этой первостатейной репутации у него нет проблем с селекцией? Или эти проблемы есть всегда?

А. Плахов. Спорить с тем, что Каннский фестиваль по-прежнему главный в мире, бессмысленно. Хотя иногда говорят, что фестиваль в Торонто наступает ему на пятки, но это все-таки кинофорум другого типа, он устроен по-другому. Мне кажется, что если когда-нибудь появится какой-то фестиваль, который затмит Каннский или станет его очень серьезным соперником, то он будет построен вообще на совершенно другой формуле. Потому что в той классической формуле, на которой более 70 лет назад возникло фестивальное движение, Каннский фестиваль, конечно, идеальный. С ним соревноваться невозможно. С другой стороны, существуют и Венецианский, и Берлинский фестивали (возьмем хотя бы эту первую тройку) – все-таки мы не можем сказать, что их программы пустопорожние. Вроде бы все лучшее уходит в Канны, однако наступает осень – и в Венеции тоже что-то обнаруживается. А зимой в Берлине – в этом году, например, восьмичасовой фильм Лава Диаса «Колыбельная скорбной тайне», совершенно экстраординарный.

Д. Дондурей. Но все-таки у соперников Канн «жемчуг помельче».

А. Плахов. Видимо, эта система отработалась с годами, я имею в виду первую тройку фестивалей. Она внутренне отвечает ритму кинематографической жизни и бытованию киноиндустрии. К весне появляется больше фильмов, они, как цветы, расцветают, и Каннский фестиваль, конечно, их прибирает. Осенью тоже есть какой-то урожай, зимой – поменьше. В свое время я отбирал фильмы для фестиваля в Ханты-Мансийске, который проходит зимой, и каждый раз сталкивался с этой проблемой. Надо было найти всего лишь один русский фильм для конкурса – и… нет фильмов. Все говорят, что они появятся к «Кинотавру». Неужели специально снимают?.. В этом году они и к «Кинотавру» не очень-то появились, но, в общем, некая закономерность есть.

Возможно, продюсеры действительно рассчитывают. Я знаю, что Александр Роднянский и Андрей Звягинцев сейчас делают новый фильм, который они по срокам, видимо, планируют как раз к следующему, юбилейному Каннскому фестивалю. Фестивальная структура удачно вписалась в этот «природный» ритм кинематографической жизни. Но, например, я недавно читал, что предстоящий Венецианский фестиваль будет очень интересным, потому что многие фильмы по разным причинам не попали в Канны. То ли они были не готовы, то ли какие-то обстоятельства помешали, тут всегда мифология. Даже про русских режиссеров мы знаем: и Лунгин, и Кончаловский, и Чухрай, и Тодоровский – все сделали крупные фильмы. То ли они были отвергнуты Каннским фестивалем, то ли вообще не предлагались, поскольку еще не были закончены… Всегда существует двойственность в этом вопросе. Кстати, отвергая что-то, Каннский фестиваль тоже, хоть и редко, совершает ошибки. Фильмы «Вера Дрейк» и «Горбатая гора», впоследствии победившие в Венеции, были им отвергнуты, и даже «Амели», ставшая символом нового французского кино.