Канны для ванны

В общем, Серега собрал эти семь косарей и понес в букмекерскую контору. Пипец мне было бы очково, но Серега не я, он рискнул и не проиграл. С семи косарей он поднял еще четыре. Новичкам типа везет. А ему фартило по полной. Вскоре он уже съехал на съемную хату и греб в месяц как менеджер среднего звена, при том, что ни черта не работал и имел столько свободного времени, сколько тем же самым менеджерам и не снилось.

Я откровенно завидовал товарищу. О такой жизни можно только мечтать. Но, после того, как я продул несколько, как казалось, стопроцентных ставок, понял, что такой вид заработка далеко не для всех. Типа то, что позволено Юпитеру, не позволено быку. Кто-то умный сказал, а я повторяю.

Серега же вернул себе интерес к жизни и покупал, как ненормальный, телефоны, ноутбуки, айподы, игровые приставки и прочие продукты технического прогресса. Среди них была и камера, которую мы с Новиковым собирались одолжить.

Но все не так просто. Жизнь – она полосатая, знаете ли. Как тюремная роба или как матрас. Однажды везение улетучилось, и Серега начал продувать ставку за ставкой. Облом за обломом. Как будто прокляли его. Он не мог понять, что происходит, и с отчаянием делал все новые и новые ставки. Но каждый раз итог был одинаковым. Проигрыш. И еще один, и еще, и еще, и еще много неудач. Ему бы затаиться, переждать полосу невезения, а он, бедолага, не мог остановиться. Азарт как наркотик, даже хуже. Когда выигрываешь, кажется, что это будет длиться вечно. Вот и Серега, разбалованный удачей, просто-напросто потерял над собой контроль. Дошло до того, что он распродал все свои гаджеты по самой нелепой цене, которую только можно представить, и все равно не смог притянуть удачу на свою сторону.

К счастью, он попал в больницу. К счастью, потому что, во-первых, он не успел влезть в долги и откровенно встрять, а во-вторых, его увезли с аппендицитом, а это, считай, что на курорт попал, лежи себе да отдыхай, это не инфаркт и не язва. А от нервов могло что и покруче образоваться.

И так Серега лежал да размышлял: продавать ли ему камеру – последнюю дорогую вещь, оставшуюся в его владении. Он никогда ничего не снимал на нее, но почему-то камера была ему дорога. Может, из-за цены, может, потому что отлично смотрелась в его руке, может, еще почему – это истории неизвестно. Главное, что Серега решил не продавать камеру, а десять дней, которые он провел в больнице, пошли ему на пользу. Черная полоса отступила, и ему снова стало везти, правда, иногда, вернее, не всякий раз.

Мы стояли перед дверью. Я нажал на кнопку звонка. Раздалась раздражительная трель. Не знаю как вас, а меня эти дверные звонки жуть как бесят. Главное, звучат одинаково. У всех, кому ни позвони.

Серега не открывал. Любит он подрыхнуть почище нашего.

– Вот хлыщ! – выругался Новиков. – К нему товарищи пришли, а он дрыхнет.

– Ага! – согласился я и снова нажал на звонок, скривился, даже заткнул уши, но дверь никто не открыл. – Может, на мобилу позвонить?

– Какая мобила? – воскликнул товарищ. – Это же Заикин, он уже сто лет без трубы ходит.

– Точняк.

– Если только уперся куда.

– Не смеши меня! – возразил уже я. – Раньше семи вечера Серега из дома не вылазит.

– Ну да. И че будем делать?

– Звонить.

Я в третий раз приложился к звонку. Тот гремел своей отвратительной трелью, и от этого становилось еще неприятнее. Вдруг дверь приоткрылась, и мы увидели товарища. Он был в халате, с пеной на груди и ногах и с мокрыми волосами.

– Серега! – обрадовался Новиков. – Здорово! А мы думали, ты дрыхнешь.

– Моюсья! – буркнул товарищ. – Неделю воды не было. Только залез, щас, думаю, понежусь, откисать буду. Понежился, блин!

– Извини, – сказал я, – мы ж не знали.

– Че приперлись-то?

– Так это, по делу.

– По делу… – проворчал Серега, – ладно, заваливайте!

Мы вошли.

– Прикольный халатик, – оценил Новиков, – где взял?

– Матрена подогнала.

Серега уселся в кресло. Пена шипела и лопалась на его волосатой груди.

– Надо тоже будет себе такой взять! – решил Новиков.

– Так че за дело?

– Серег, будь другом, одолжи камеру.

– Не могу, – покачал головой Серега.

– Да ты че, – возмутился Саня, – мы кино хотим снимать. Тебе че, жалко товарищам помочь?

– Мне не жалко, пацаны, я же вас уважаю, только не могу – она в ломбарде.

– Блин! – расстроился я.

Я и забыл, что с недавних пор Серега стал закладывать камеру в ломбард. Схема, конечно, рискованная, но в целом прибыльная. А деньги всегда предполагают большую долю риска.

В общем, Серега сдает камеру, получает бабло, идет в контору и делает ставочки. Выигрыш идет на то, чтобы выкупить камеру плюс остается немного бабла, на которые Серега живет: питается, платит за хату и тратит по мелочам. Если Серега продувает, то занимает у товарищей или мамаши, отыгрывается, выкупает камеру, рассчитывается с долгами, а потом снова закладывает камеру. Если же проигрывает, то снова идет к друзьям, занимает бабло и дальше по вышеописанной схеме. Правда, только однажды ему пришлось одалживаться целых три раза подряд, обычно все обходится закладыванием камеры и последующим за этим выигрышем.