Канон

Мне на минуту стало стыдно за свои постыдные и бесчестные фантазии, и я покраснел. Флёр — друг и девушка, как я мог себе позволить такое в её отношении. С другой стороны... “Ты же мужик, Гарри!” Вот именно, крёстный! Я мужик и у меня должны быть фантазии в отношении девушек, особенно, столь богато одарённых природой, как мой друг Флёр! Интересно, кстати, что именно “мужик” должен делать с такой красивой девушкой? Ну, то есть, я представлял в общих чертах — поцелуи, объятья, потом оба раздеваются и ложатся на постель. А дальше? Стыдно, Алекс! Ты же — мужик! Тебе уже пятнадцать лет, а ты даже толком не знаешь, что делать с Флёр! Не то, чтобы кто-то уже предлагает, но вдруг!.. Я опять покраснел, даже не знаю, отчего.

Я замер, анализируя все эти свои мысли. Мои переживания означали две вещи. Первое — я уже действительно мужик, и вопрос, что называется, встал. И второе — я не Поттер. Я — точно не Поттер! У этого слюнтяя, как я его себе представил из книг, даже мысли бы такой не возникло, а что, собственно, можно было бы сделать с Флёр. Или, точнее, что можно было бы вытворять с Флёр. Я — Алекс, и у меня в голове — грязные мысли! Которые мне нравятся! Пора заняться самообразованием на эту тему. Точнее, можно было бы, конечно, намекнуть Чёрному Кобелю на то, что не все в его стае знают, как дети родятся, то есть, делаются, но при мысли о том, что крёстный со свойственной ему методичностью и серьёзностью во всём, что касается меня, наймёт мне в ближайшем дорогом заведении по оказанию эскортных услуг учителей... Да сколько же можно краснеть-то?!!

Нет, ну его, Сириуса, к чертям. Есть другой способ Скорее всего, мой любимый и обожаемый дядюшка Дурсль хранит кое-какие обучающие материалы, скорее всего, немецкого или итальянского происхождения в одном из укромных уголков дома. Можно к нему наведаться, распотрошить его заначку и изучать, не покладая рук. И перестать, наконец, смотреть на школьниц в Хогвартсе, как на товарищей в юбках! Под юбками, оказывается, впрочем, как и под блузками, скрывается много интересного. Нужно только освободить простор своим фантазиям!

В дверь поскреблись настолько неожиданно, что я даже вздрогнул, внезапно ощутив себя застигнутым за непристойным занятием. Спрятав свои мысли подальше в уголки своего сознания, чтобы начинающий легимент не смог увидеть, о чём я сейчас думал, я откликнулся:

— Да, Панси?

В дверь опять поскреблись. Я покачал головой собственной бестолковости и убрал шумоизолирующее заклинание:

— Да, Панси?

— Ты в порядке — раздалось из-за двери. — Тебе помочь?

Помочь? Мне? Спинку потереть? В трусах стало совсем твёрдо.

— Нет, спасибо! Я скоро, дай мне ещё пару минут!

А что я могу сделать за пару минут? Не идти же в таком виде? Она меня с моим торчком за извращенца примет! Я сконцентрировался, вновь представив себе Флёр, а потом начал замещать детали её тела такими, какими они должны быть у Джинни. Конопушки, страшная рожица с маленькими бесцветными глазками и лягушачим ртом, бесформенные отложения жира... Побольше жира... Немного потрясти... Уф, кажется, отпустило! Я почувствовал, что меня сейчас стошнит. Похоже, я перестарался, представляя себе голую Джинни.

Панси уже снова запрыгнула в постель. Честно говоря, я теперь опасался находиться к ней так близко. Зверь, разбуженный внутри меня, требовал пищи, и меня буквально колотило от мысли о том, что под пижамой... Не думать об этом! Не думать! У Панси под пижамой — ещё одна, а под ней — ещё! Панси — как луковица, завернутая в сто одёжек, и все без застёжек. И раздевать мы её... Чёрт, срочно подумать о Джинни, срочно подумать о Джинни! Я осторожно сел на краешек кровати и, продолжая вспоминать аппетитное сало на боках младшей Уизли, лёг, стараясь не глядеть на Паркинсон. Её шёпот, который в темноте звучал возбуждающе, похоронил все мои надежды справиться со своим конфузом. К счастью, под рукой оказалось одеяло, которым я тут же прикрылся.

— Где был? — именно этот простой вопрос поставил меня на грань провала.

— Летал в Скунторп! — ответил я. Получив столь развёрнутый ответ на свой вопрос, Панси тут же вцепилась зубами мне в плечо. В голове у меня как будто взорвался шар света, и я почувствовал, что в в штанах стало мокро. С шипением оторвав от себя змеюку, я посеменил обратно в ванную. Там я скинул с себя пижаму и залез под душ. Холодный. Точнее, ледяной. А шумоизоляцию наколдовать забыл. На мои вопли опять прибежала Панси и начала стучаться в дверь.

— Лексик, ты в порядке? — спросила она из-за двери.

— Да! — ответил я, пытаясь перекричать шум воды. — Через пару минут выйду.

— Впусти меня! — неожиданно предложила она мне.

— Ты что, совсем, что ли? — прорычал я. — Я же в душе!

— Отлично! — сказала она. — Впусти или я сама замок открою!

— Открывай! — ответил я. — А то я на пол накапаю!