Канон Смерти (СИ)

— А что ему будет? Ничего. Ну, начнет рано или поздно ловить выплески. Ну, возможно, начнет видеть и слышать мертвых, если накопит в себе достаточно некроэнергии. Может быть, Маар продолжит к нему бегать за булочками и вниманием. Остальное будет зависеть от того, насколько активен и обучаем он будет. Может статься, твой Рейнар вообще не подвергнется никаким изменениям и будет себе постигать Стихийную магию, как любой другой даэйр. С вопросами по отражениям — это не ко мне, я все-таки некрохимеролог, а не мастер-вероятник.

Колесо агонизировало и судорожно пыталось спастись хоть как-то, выбрасывая в пространство отражения собственных миров. Где и как они существуют, подпитываемые уставшим изношенным Ядром, оставалось загадкой.

Теперь работы точно прибавится… Мало того, что дыры в системе латать, так еще и отражения сортировать, желательно при этом не путаясь в них!

Блестящая перспектива, ничего не скажешь.

Кхайнэ снова потер гудящие виски и встал, забрав и выключив проектор. В голове крутился с десяток вопросов, но задавать их следовало уже не личу, тот наверняка не знает точных ответов.

— Позволь откланяться, — проговорил кзаэль, готовя плетение портала. — Мне еще с Брендомаром поговорить надо, разобраться с отчетами подчиненных, а утром я должен встретить Рейнара на тренировке.

Даэрасаш кивнул.

— Иди, разумеется. Что с воронкой?

— Подготовку я закончил, осталось обговорить детали с отрядом и назначить дату рейда.

— Отлично. Кстати, я бы тебе советовал тряхнуть алден. Если они еще не все просрали, на Акрее должна была остаться аппаратура, способная отслеживать искажения реальности. Глубинные сканеры, например. И подумай, возможно, парня стоит учить совсем не некромантии… Внуши ему, что при желании он сможет изменить свой мир так, как захочет. Сдается мне, из этого будет больше проку.

— Спасибо, я учту, — в свою очередь наклонил голову Кот и шагнул в раскрывшийся портал, не прощаясь. Даэрасашу на церемонии всегда было плевать, так зачем утруждаться и тратить время на их бессмысленное соблюдение?..

Вышел Кот в лесной чаще намного южнее Ареи-Калэн Мортан. На самой Сантеке появляться не хотелось, тамшоние Старейшины не будут рады этому визиту, а лишний раз видеть их кислые морды — не самое большое удовольствие. Тем более, требовать начнут, то внимания к своим персонам, то оказания чести, непонятно какой, непонятно кому и непонятно зачем, потом услуг, и все это — чуть ли не виляя хвостом от подобострастия…

Рея на них нет. Пока нет.

Вокруг высились пышные древние ели, развесив пушистые голубовато-зеленые ветви-лапы; несмотря на жаркий полдень, здесь было темно и прохладно. Разносился птичий щебет и стрекот, постукивание, попискивание, разноголосый гомон мелкого зверья. Крупные хищники залегли в дневную спячку и выйдут ближе к вечеру, дневные тем более не рискнут сунуться к излучающему недовольство кхаэлю. Над головой носились мелкие птахи, склевывая надоедливое комарье. Пышная подушка палой хвои делала шаги беззвучными. Кхайнэ неторопливо и по-хозяйски шел сквозь знакомый до последней ветки лес, вдыхая влажный, пропитанный запахами грибов, земли и растительности воздух и постепенно избавляясь от мертвящего холода. Мир вздыхал и ластился, чувствовал неприязнь хозяина к себе, его усталость и раздражение и не понимал, чем провинился. Хэйва готова была стелиться перед своим Хранителем, лишь бы тот никуда не уходил.

И впрямь, откуда ей понимать? Ее сознание спутанно и сумбурно, она мыслит простейшими эмоциями и образами. Обвинять в чем-либо обретшую за долгое время жизни подобие разума планету — занятие бессмысленное, она попросту обидится и будет по-своему права.

Кхайнэ со вздохом бросил в пространство успокаивающую мысль — все в порядке, все хорошо, я не сержусь. Хэйва умиротворенно замолчала. А он вышел из лесной глухомани на тропку, ведущую к дому. К тому самому дому, где очнулся три столетия назад с огромной дырой вместо памяти.

Трехэтажный деревянный особнячок не отгораживался от леса никакими заборами. Стоял себе пустой и тихий, погруженный в сохраняющий стазис, посреди широкой поляны, и казалось, что даже свет замирает и останавливается, проходя сквозь поле стазиса. Ерунда, конечно, но ощущение замершего и даже повернувшего вспять времени не покидало. Все осталось таким же, каким было три века назад — высокое крыльцо с массивными перилами, цветные витражные стекла в окнах, аккуратные хозяйственные постройки и дорожки, выложенные серым камнем прямо в траве. Правда, дымом из печной и каминной труб не тянуло, не доносились живые запахи и звуки. Тишина нежилого места, ожидающего, когда хозяева снлва вернутся под его кров.

Кхайнэ поднялся на крыльцо, но не стал входить в дом и нарушать его покой. Усевшись на верхнюю ступеньку, он прислонился головой к перилам и замер, слушая тишину, прерываемую лишь шелестом ветра. Птицы, и те смолкли здесь.

Точка отсчета его нынешней жизни. А что было до? Кто он, откуда родом? Память молчала. Она могла выдать только все те же слова Равьена, сказанные здесь же: