Каньон убийств

Машина остановилась поперек дороги, багажником к обрыву. Она находилась в пяти футах от нас. Двигатель продолжал работать на холостом ходу, от шин шел запах горелой резины.

Кенни лежал на мне, хрипло дыша.

— Тук-тук, — сказала я. — Кто в избушке живет?

Из машины послышался крик Джесси:

— Руденски, тебе каюк. Слезай с нее.

— Я ее убью, — ответил Кенни.

— Только не у меня на глазах.

— А кто мне помешает? — Кенни пробормотал что-то, встал и поднял меня за шкирку. — Ты со своей командой паралитиков?

— Отпусти ее. Тебе нужна не она, а я, — сказал Джесси.

Кенни подтащил меня к машине, прижал к капоту и навис надо мной. Металл жег мне грудь. Я изогнулась и пнула Кенни ногой.

Он не обратил на это внимания, крикнул Джесси:

— Выходи из машины.

— Я последний очевидец. Я нужен тебе, а не она. Отпусти ее.

— Отпущу, если выйдешь.

— Хорошо. Отпусти ее, и я выйду.

— Нет! — закричала я в ужасе. — Джесси, не делай этого.

Машина — это было все, что он имел, единственное оружие. Если он выйдет — ему конец.

— Заглуши двигатель, — велел Кенни.

Джесси выполнил требование. Я увидела через стекло его лицо напоминающее стальную маску.

— Руденски, я знаю, что ты унес с места аварии велосипедный звонок и распятие. Я знаю о твоем музее, о твоем тайничке игрушек. Чем ты там занимаешься, ты, онанист-извращенец? Предаешься некрофилии?

— Заткнись.

— Тебя интересуют погибшие гонщики и сожженные тела, и ты суешь повсюду свой хрен? Посмотри на себя. Я вижу это по твоей роже. Ты крутой лишь в собственном мнении.

Кенни повысил голос:

— Заткнись. Я сделаю это. Я убью ее.

— Ты так завелся, что даже не соображаешь, где находишься.

Кенни невольно оглянулся по сторонам. Я попробовала вырваться, но безуспешно.

— Вот именно, — продолжал Джесси. — Это то самое место, где ты убил Исаака.

Я почувствовала, как Кенни вздрогнул.

— Ты уже собрал достаточно трофеев. Отпусти Эван.

Издалека послышался рокочущий звук. Это возвращался «мерседес».

Кенни переступил с ноги на ногу.

— Выходи из машины!

— При одном условии.

— Никаких условий.

— Скажи мне правду. Когда ты вышел из машины Брэнда и спустился вниз, чтобы проверить наше состояние, Исаак уже был мертв?

Кенни засмеялся:

— И только? Тебе хочется знать все?

— Мне хочется знать, имелся ли у меня шанс хоть чем-то помочь Исааку.

Смех Кенни сделался почти истерическим.

— Бог мой, да ты трахнутый бойскаут.

— Скажи.

— Можешь успокоить свою совесть. Этот хмырь был мертв. Ему снесло половину башки. Вместо нее провал. Он был похож на персонаж с картины Пикассо.

Джесси промолчал. Глаза у него потемнели. Он крепко ухватился за руль и пристально посмотрел на Кенни.

— Выходи из машины, сейчас же.

Джесси снял руки с руля.

— Не делай этого! — крикнула я, вывертываясь и нанося Кенни маломощные удары ногами. — Джесси, не доверяй ему.

Джесси протянул руку к приборной доске. Мне показалось, что он намерен вынуть ключ зажигания.

Послышался щелчок.

Джесси снял свой сотовый телефон с подставки для громкоговорящей связи.

— Вы все успели записать? — спросил он.

— Что ты там делаешь? Выходи, — крикнул Кенни.

Джесси протянул ему телефон:

— Это тебя.

Кенни хихикнул:

— Хитрожопый юрист! Ты же знаешь, копы не смогут использовать это в суде в качестве доказательства. Попробуй записать чьи-то слова без разрешения, и суд выбросит запись к чертовой матери.

— Это не копы, — ответил Джесси. — Это твой отец.

Прошло не более пяти секунд, но этого времени хватило для того, чтобы Кенни затрясся всем телом. Он взревел как осел и кинулся на Джесси. Вернее, на лобовое стекло. С животной яростью он отбросил меня в сторону и замолотил рукояткой ножа. Мощные глухие удары потрясли «ауди».

Армированное стекло дало трещины, но не разбилось. Я, услышав, что Джесси заводит двигатель, отшатнулась от машины. Кенни отказался от идеи разбить стекло и рванул на себя дверную ручку. Дверь оказалась закрыта на замок.

— Ты мертвец, Блэкберн. Ты трахнутый мертвец.

Он ударил кулаком по окну, и оно осыпалось осколками.

«Мерседес» с урчанием подъехал к нам. Машина остановилась ярдах в шестидесяти от «ауди». Харли, возможно, разбиралась, что тут происходит. Фары дальнего света эффектно высвечивали Кенни, изрыгающего грязные ругательства.

В «мерседесе» звучала музыка — «Мое сердце принадлежит папочке».

Кенни очистил раму от осколков и сунул руку в салон, чтобы открыть дверцу изнутри. Джесси, пытаясь ему помешать, дал задний ход. Я обежала машину спереди, соображая, как бы запрыгнуть в салон.

Харли надавила на газ и врезалась в «ауди».

Раздался грохот металла и звон стекла. «Мерседес» сделал в дверце «ауди» Т-образную вмятину и отъехал с разбитой фарой и помятым капотом.

Я ожидала увидеть Кенни размазанным по дверце, но он оказался в «ауди», рядом с Джесси. По-видимому, сиганул в машину перед столкновением. Двигатель «ауди» заглох.

«Мерседес» сдвинулся с места, Кенни высунулся из окна и замахал руками.

Но Харли хотела убить его: «мерседес» вновь ударил по «ауди», и обе машины поехали под уклон. Я побежала к ним.

Харли пыталась столкнуть «ауди» в пропасть. Она хотела убить и Кенни, и Джесси.