Канонические правила Православной Церкви с толкованиями

Доселе святой говорил о том, что у нас соблюдается из неписанного предания; а теперь высказывает и причины, по которым это предано без письмени, и почему мы молимся, обращаясь к востоку, и почему совершаем молитвы, во едину от суббот, стоя. Причина того, что не все предано нам в письмени, есть та, что догматы не должны быть обнародываемы и делаться известными всем; ибо, говорит, проповедания обнародываются, а догматы умалчиваются, дабы будучи многократно изучаемы, то есть сделавшись предметом постоянного изучения, по привычке, не стали подвергаться пренебрежению. Род же умолчания есть и неясность; ибо сказанное неясно, так что не многими и понимается, похоже на то, о чем умалчивается. Итак, в этом, говорит святый, причина, того, что не все нам предано в письмени. А причина почему мы во время молитвы смотрим на восток, – та, что мы ищем древнего отечества, то есть рая, который насадил Бог в Эдеме на востоке. А не преклонять колен в воскресный день предано потому, что в этот день мы совоскресли Христу, и что мы должны искать горняго, что в воскресный день есть образ будущего века и, как начало дней, назван у Моисея не первым, но единым, потому что круговращается и есть, единый и осьмый и изображает тот осьмой день, то есть будущий век, нескончаемый и беспредельный, о котором и Давид упомянул в надписаниях псалмов, надписав их: «осьмом». Потому, говорит, церковь настоятельно внушает своим питомцам, то есть верным, которых она воспитала, во время молитвы (в этот день) стоять, дабы чрез созерцание горняго непрестанно напоминать себе о будущей жизни и приготовлять напутствие к ней. Затем говорит и о днях пятидесятницы, что и они означают ожидаемое нами воскресение, потому что первый день Воскресения Господня, будучи седмикратно уседмеричен посредством средних дней, и составляет пятидесятницу. Ибо она начинается с воскресного дня Пасхи и достигает другого нового воскресного дня, от которого опять движется к следующему воскресному дню. И таким образом, круговращаясь и двигаясь чрез седмь седмиц, оканчивается пятидесятницею, и подражает веку, начинаясь с одних и тех же дней и оканчиваясь теми же самыми, как бы в круговом движении. Ибо линия, образующая круг и называемая перифериею, где начинается, там и оканчивается. Итак, церковные определения, то есть законы или уставы научили нас предпочитать молиться во дни пятидесятницы, стоя прямо, как бы поднимая наш ум от земного к небесному действительным, то есть наглядным напоминанием (о небе); ибо прямым положением тела, взирая горе, мы напоминаем себе о будущем и небесном. Но и коленопреклонения не остаются для нас без значения; ибо преклонение к земле означает, что мы, согрешив, пали на землю; а восстание опять с земли – что мы благодатию Бога, человеколюбствовавшего о нас, воззваны от падения. И зачем, говорит, я перечисляю это? Ибо если я захочу говорить о всех таинствах, какие мы приняли без письмени, то оставит меня день, то есть я не буду иметь времени, достаточного для повествования. Потом и еще присовокупляет нечто неписанное, говоря: «оставлю прочее; но где мы имеем в писании, что должны исповедовать Отца и Сына и Святаго Духа? Ибо если на основании предания в крещении, то есть на основании того, что Христос сказал Апостолам: крестяще во имя Отца и Сына и Святаго Духа – как крестимся, так должны и веровать, и поэтому составляем исповедание веры, подобное крещению, то пусть позволят нам, чтобы как мы исповедуем, так бы и славили, то есть веровали, или славословили. Если же скажут: „мы не приняли чрез писание славословить таким образом“, то да представят нам писаные доказательства, то есть пусть докажут чрез писание и исповедание веры и прочее, что было исчислено». А это святый говорит духоборцам, потому что они не хотят славословить Святаго Духа вместе с Отцем и Сыном, так как представляют Его рабом и неравночестным, и говорит, что мы не находим, чтобы предано было церкви чрез писание славословить Его вместе с Отцем и Сыном. Еще прибавляет святый следующее: «итак, поелику столь много есть неписанного, и оно имеет толикую силу в таинстве благочестия: то единого ли не попустят нам речения, которое дошло до нас от отцов?» и прочее. Слова эти имеют такой смысл: поелику так много есть такого, что мы приняли без письмени, и это имеет такую силу для веры: то ужели не допустят нам одного выражения, которое не нами введено, но которое мы нашли в невымышленном, то есть бесхитростном и простом обычае, сохранившемся в неповрежденных, то есть в православных, неразвращенных еретиками церквах, – выражения, которое имеет не малую важность и приносит не малую пользу силе таинства веры, то есть которое может быть весьма полезно для таинства веры?