Канонир Кейд

Пока он был рад, что оказался в хвосте очереди. Это давало возможность приглядеться к поведению более осведомленных ищущих аудиенции. Очень быстро выяснилось, что каждый проситель, прежде чем обратиться к Его Величеству, должен был миновать установленную на подходе к возвышению цилиндрическую тумбу, назначение которой до сих пор оставалось непонятным. Кейд прозрел, лишь когда знакомый ему щеголь, оказавшийся среди первых, положил на тумбу несколько зеленых бумажек и что-то шепнул стоящему рядом с ней охраннику.

«Благодарственная лепта», — всплыло откуда-то из глубин памяти канонира, но было уже слишком поздно что-то предпринимать. О, как он жалел сейчас о своем неуместном приступе благотворительности, тем более что старушка вовсе не нуждалась в его деньгах. У нее и так было скоплено достаточно зелененьких, судя по ее месту в головной части медленно продвигающейся очереди.

— Гражданин Болуэн, — торжественно объявил телохранитель, и расфуфыренный мужчина приблизился к возвышению. Не поднимая головы, он отчетливо произнес:

— Возлагаю к стопам Его Величества жалобу на неподобающее поведение соседей. — После чего передал свой свернутый в трубочку манускрипт одному из охранников и, пятясь, вернулся обратно за линию.

Кейд был в отчаянии. Очередь неумолимо сокращалась, а у него в карманах звенела пустота. Хотя все пожертвования считались сугубо добровольным делом, пока что ни один издопущенныхдо Императора не прошел мимо тумбы, не облегчив свой кошелек.

— Прошу Его Величество принять в число служителей Клина моего сына…

— Приветствую Великого Императора от лица граждан города Буэна-Виста…

— Прошу вмешательства Его Величества в дело о банкротстве моего мужа…

В поисках вдохновения Кейд бросил мимолетный взгляд на Императора. Это стоило ему нескольких секунд драгоценного времени, но он не мог оторваться от созерцания лица Его Величества. Все надежды канонира были связаны с этим человеком, но он, признаться, не ожидал увидеть в нем столько великодушного благородства, сочувствия и прямоты. В то же время лицо Императора было одухотворенным, чуточку печальным и исполненным высокой мудрости, что делало его похожим на служителя Клина и полностью оправдывало титул Великий Наставник.

Рядом с Кейдом неслышно возник телохранитель и прошептал:

— Пожертвование в левую руку. Приготовиться, скоро твоя очередь.

— Но… — заикнулся канонир.

— Молчать! — яростно зашипел охранник, хватаясь за пистолет. — Живо на выход!

Кейд знал, что с парнями из дворцовой службы шутить не стоит. Это были хорошо тренированные охранники с отменной реакцией, не чета ленивым и разжиревшим стражникам, патрулирующим улицы. Ствол пистолета был направлен ему в лицо, и достаточно было одного неверного движения, чтобы получить газовую пилюлю в нос. Да и другие телохранители начали уже поглядывать в их сторону. Покорно выйдя из очереди, канонир направился к дверям в сопровождении неотступно следующего за ним серого.

Оказавшись снаружи, охранник прислонил Кейда к стене и, брызгая слюной, прочитал короткую, но весьма доступную лекцию, суть которой сводилась к тому, что время Императора бесценно, а тем простолюдинам, кто этого не понимает, лучше ходить на базар и там торговаться с продавцами. Из всего этого канонир уяснил, что нарушил еще один неписаный закон, когда отказался платить. И закон этот был много суровее, чем предписывающий выкурить предложенный смокер в компании с угостившим. В сущности, ничего особенного, если не считать, что до следующего Дня аудиенции придется ждать целый месяц.

Явная несправедливость случившегося заставила Кейда на миг забыть об осторожности. Подобно новичку-воину, участвующему в своей первой битве, он потерял голову, поддавшись панике и отчаянию. В сражении в таких случаях выручало воспоминание о всевидящем отце бомбардире, но Кейд был лишен даже этого спасительного средства, потому что знал об Арле слишком многое, чтобы его уважать. И все это окончательно усугублялось абсурдностью ситуации: он, всю жизнь посвятивший служению Императору и сегодня рискнувший ею ради спасения Его Величества от заговорщиков, не был допущен к нему из-за тривиальной нехватки нескольких жалких зеленых бумажек!

Охранник продолжал что-то бубнить о неслыханном оскорблении, которое нанес обанкротившийся канонир Императору, когда того наконец прорвало.

— О каком оскорблении смеешь ты говорить, продажная тварь?! — в ярости набросился он на оторопевшего охранника. — Что ты можешь обо мне знать, серый дурак?! Я головой рискнул, чтобы попасть сюда и сообщить Императору о подлом заговоре против его персоны, предупредить… А такие, как ты…

Внезапно им овладел страх. Он слишком увлекся. Еще немного — и он бы открыл этому бездельнику в сером свое имя, вслед за чем получил бы газовый заряд в лицо и заснул, чтобы больше никогда не проснуться.