Читаем Кант полностью

Кант

Ее результаты у самого Канта оказались скромными. Он не разрешил поставленных им вопросов и проблем, не достиг искомого синтеза. «…У Канта познание разгораживает (разделяет) природу и человека; на деле оно соединяет их» (8, стр. 83). На пути Канта стал упорно сохраняемый им агностицизм, а одна из многообещающих находок Канта — идея регулятивности — привела в дальнейшем не только к истолкованию религии как фикции, но и к отрицанию подлинно объективного содержания науки. Не до конца преодолена просветительская робинзонада в понимании человеческого сознания — Кантовы субъект и вещь в себе замкнуты наподобие Лейбницевой монады, будучи в то же время лишены всякого развития. Учение Канта о надындивидуальных свойствах субъекта и поставленная им проблема единства субъекта и объекта вели к будущим построениям в духе их тождества у Фихте, Шеллинга и Гегеля.

Философия Канта полна противоречий. О ней можно с основанием сказать, что она есть «кульминация классического буржуазного гуманизма в Германии» (51, стр. 162). Но есть доля истины и в том, что она «…поистине есть промежуточная инстанция на полпути к позитивизму» (57, стр. 434), поскольку для нее познание трансцендентного мира лишено смысла, а опыт и природа — одно и то же. Кант признавал объективный мир вещей и отстаивал права научного познания, но сам же обескрылил науку, изолировав ее от этого мира. Он мечтал добиться в метафизике «абсолютной научной полноты», но сумел лишь разрушить прежнюю метафизику. В новом виде Кант усугубил Декартов разрыв человека на чуждые друг другу измерения двух различных миров. Этот разрыв происходит от тройного дуализма — явлений и вещи в себе, природы и бога, знания и веры. Как соучастник феноменального мира человек необходимо стремится к живому счастью, но как член мира ноуменов обязан подчинить себя сухой абстракции Долга. Противоречия гнездятся и в других частях системы.

Раскалывавшие ее противоречия привели к самораздвоению еще при жизни Канта. Престарелый философ развивал свои мысли сразу в двух взаимопротивоположных направлениях — субъективного идеализма трансцендентальной апперцепции и объективного идеализма трансцендентного мира. Работая над задуманным сочинением последние восемь лет своей жизни, Кант тщетно пытался найти переход от метафизики природы к эмпирической физике. Первое из двух направлений развил Фихте, а второе — молодой Шеллинг.

Отсюда же наметились и различные направления критики в адрес Канта. Критика «справа» отбрасывала прочь вещь в себе, а критика «слева» превращала ее в познаваемый и материальный объект. «Справа» критиковали Якоби, Маймон и в определенной мере Фихте (ср. 76). «Слева» — Фейербах, Чернышевский, Маркс и Энгельс. Что касается всей полноты критики со стороны Фихте, а в особенности Шеллинга и Гегеля, то она не шла в полном смысле слова «справа». Ведь эти философы были идеалистами, а с другой стороны, они отстаивали в том или ином значении познаваемость вещи в себе, стремясь одновременно усилить активность сознания, еще не исчерпанную кантовским во многом еще пассивным субъектом.

В буржуазной философии двух последующих веков многие теоретические построения «…описывают пути вокруг него, как вокруг своего солнца, и, будучи удалены от солнца, стремятся снова к солнцу» (41, т. 5, I изд., стр. 656). В духе иррационализма и субъективного идеализма истолковали его неокантианцы. Появилась и неокантианская ревизия марксизма (см. 36). Через Файхингера начались позитивистские истолкования Канта вплоть до «аналитической философии» и структурализма (см. 71). М. Хайдеггер положил начало экзистенциалистской перелицовке его учения. Так родился искаженный Кант. Зато мы, марксисты, как подчеркивал Энгельс в 1882 г., гордимся тем, что среди предшественников научной диалектики и социализма были не только французские утописты, но и великие классики немецкой философии, и среди них Иммануил Кант. Марксистский анализ его могучего творчества продолжается, и в каждой из областей его деятельности немало поучительных проблем, ожидающих своего углубленного исследования.

<p>Именной указатель</p>

Абеляр П. 97

Аристотель 33, 47, 62, 97

Асмус В. Ф. 186

Баумгартен А. Г. 17, 40, 118, 183, 193

Бейль П. 97, 156

Беркли Д. 40, 43, 73

Бёрк Э. 191

Бруно Д. 20, 97

Бюффон Ж. Л. Л. 11

Виндельбанд В. 24

Вольтер 156