«Кантокуэн» – «Барбаросса» по-японски. Почему Япония не напала на СССР

В японской исторической литературе халхин-гольские события упорно именуются «инцидентом» или «пограничным конфликтом». При этом ответственность за начало необъявленной войны на территории МНР нередко возлагается на Советский Союз. Так, в «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии» вопреки фактам утверждается, что якобы «Советский Союз искал момента для нанесения удара по японской армии, чтобы лишить ее надежд на победу и сосредоточить все внимание на Европе… СССР хорошо знал, что занятое войной в Китае японское правительство придерживалось курса на недопущение расширения пограничных конфликтов». Для «обоснования» подобной концепции официальные японские историки прибегают к ставшим традиционными в японской историографии утверждениям о «чрезвычайной слабости Квантунской армии», «решительном превосходстве Красной Армии», «агрессивности коммунистической России» и т. д.

Не нужно быть большим стратегом, чтобы прийти к очевидному выводу о том, что халхин-гольские события создавали для Советского Союза опасность вовлечения в войну на два фронта – западном и восточном. Стремясь избежать этого, Москва последовательно проводила курс на нормализацию советско-японских отношений, недопущение вооруженных конфликтов.

Большинство современных японских историков и публицистов под давлением фактов не могут принять вышеизложенную концепцию. Но немало среди них и таких исследователей, которые, признавая ответственность японской стороны за развязывание локальной войны, в то же время пытаются занимать апологетическую позицию в отношении тогдашнего центрального военно-политического руководства Японии. На страницах исторических работ и книг журналистов-политологов широкое распространение получили утверждения о том, что якобы «ответственность за расширение номонханского инцидента несут вышедшие из подчинения генерального штаба генералы и офицеры Квантунской армии». Получается, что Квантунская армия в течение четырех месяцев вела ожесточенные сражения вопреки приказам генштаба и императорской ставки. Это, конечно же, абсурд.

Квантунская армия действовала с согласия и одобрения военного министерства и генерального штаба армии, предоставивших ей свободу действий. Когда военный министр Итагаки получил информацию о расширении конфликта, он заявил: «Пусть Квантунская армия действует по своему усмотрению». Едва ли без согласования с центром можно было пригласить в район боевых действий военных атташе Германии и Италии и иностранных корреспондентов. Как отмечается в японской «Истории войны на Тихом океане», вместо отдачи приказа о прекращении боевых действий «ставка… планировала посылку в Квантунскую армию еще двух хорошо вооруженных дивизий и других подкреплений. Для этого были отобраны лучшие дивизии с китайского фронта… Они сосредоточивались в районе Номонхан». Трудно не согласиться с мнением японского исследователя Симада Тосихико, который писал: «Поскольку Советский Союз всегда был потенциальным противником Японии, она никогда не отказывалась от замыслов ведения боевых действий в Сибири. Следовательно, действия Квантунской армии в номонханских событиях, как и во многих других инцидентах, которые начинала эта армия, лишь опережали запланированные акции центрального руководства сухопутной армии».

О том, что события в МНР в районе реки Халхин-Гол являли собой отнюдь не инцидент, а ожесточенные сражения и должны рассматриваться как локальная война, свидетельствуют понесенные сторонами потери живой силы. По официальным советским данным, японцы потеряли за время боев с мая по сентябрь 1939 г. более 61 тысячи убитыми, ранеными и пленными. Потери советско-монгольских войск составили около 18,5 тысяч ранеными и убитыми. Японские авторы приводят другие цифры потерь принимавших участие в сражениях частей Квантунской армии – 18 тысяч солдат и офицеров. При этом признается, что потери 23-й дивизии за период боевых действий составили 76 % участвовавших в боях военнослужащих. Обращается внимание на то, что потери в номонханских событиях значительно превосходили потери японской армии в других наиболее кровопролитных сражениях – 28 % в битве под Мукденом во время японско-русской войны и 34 % – в битве за остров Гуадалканал в войне на Тихом океане. Принимая это во внимание, некоторые японские авторы называют номонханские сражения «второй японско-русской войной».

«Предательство» Гитлера

Военное поражение на Халхин-Голе сопровождалось поражением политическим. 23 августа 1939 г. в Москве был подписан советско-германский пакт о ненападении. Поступившее в дни мощного контрнаступления советско-монгольских войск сообщение о заключении между Москвой и Берлином этого договора привел японское руководство в сильное замешательство. Рихард Зорге так характеризовал сложившуюся в Токио обстановку:

«Переговоры о заключении договора о ненападении с Германией вызвали огромную сенсацию и оппозицию Германии.

Возможна отставка правительства после того, как будут установлены подробности заключения договора. Немецкий посол Отт также удивлен происшедшим.