Канцелярия Кощея

А на улице было хорошо. Ласково светило солнышко, а воздух, после спёртого кабацкого, оказался свежим, бодрящим. Народу вокруг было мало, наверное, весь люд опять ошивался на базаре и мы, болтая ни о чем, шагали в сторону Немецкой слободы.

На полдороги со мной связался Калымдай. Новостей особых не было, участковый с бабкой еще не вернулись. Я предупредил, что идём на дело и поблагодарил Калымдая за отличную службу от имени Кощея.

— Хорошая штука эта твоя булавочная связь, Михалыч.

— А то!

— Эх, нам бы такую, только на постоянной передаче сигнала в отделение засунуть, а? Все бы их планы знали.

— Это да, внучек, ить только как туды сунуться, в милицию-то?

— К голубю булавку привязать и на крышу им посадить.

— Ага, а он тебе так и будет там сидеть дурак дураком?

— Ну и голубя к крыше привязать.

— А всё равно не услышим ничё через крышу.

— Это да. Сразу в дом бы запихнуть. Мухой там или тараканом.

— Блохой.

— Ну, или блохой. Только к блохе булавку уже не привязать. Да и где её взять? По собакам местным да кошкам вычёсывать? — я хихикнул.

— У Кощея есть.

— Что есть?

— Блоха.

— У Кощея блохи?! Фу-у-у… Нахватал, наверное, когда черных котов душил. Надо от него подальше держаться, пока не выведет.

Михалыч вдруг резко остановился и постучал меня пальцем по лбу. Больно, блин!

— Федька, ты меня вроде и слушаешь, а ничё ить и не слышишь. Я тебе русским по белому талдычу — есть у батюшки Кощея блоха такая для тайных дел приспособленная.

— Это как? Дрессированная что ли?

— Да тьфу на тебя, прости господи! Ты про умельца Левшу слыхал ли?

— Это тот, который как раз блоху подковал?

— Он самый. Вот Кощей-батюшка еще пару лет назад у него десяток таких блох и заказал. Денежек ему отвалил ужас сколько!

— Ну, за хорошую работу заплатить не жалко.

— Это верно, внучек. Вот батюшка наш и заплатил не жадничая. Потом Левшу придушил, чтобы не разболтал, а денежки взад вернул.

— Ну, это как раз в духе Кощея.

— Он такой, злодеюшка наш.

— Понятно. То есть ничего не понятно. Зачем Кощею подкованные блохи?

— Так аккурат для подслушивания же.

— Ну и наловил бы обычных да заклятие на них наложил.

— Не, не держится зелье говорушное на живом-то.

— О как… Понятно. Да, нам бы такую блоху да в отделение, а? На кота ихнего Ваську подсадить и всё услышим.

— Хорошо бы, да только как на него подсадишь-то?

— В терем как-то надо блоху подкинуть, а она уже сама вкусненькое найдёт.

— К кирпичу привязать и в окошко запустить? — захекал Михалыч.

— Ну, теперь ты начал прикалываться, дед. Давай серьёзно, а вдруг выгорит? Это же нам какая подмога будет!

— Ладно, внучек, давай серьёзно. Значиться надоть блоху в терем как-то подкинуть…

— Угу. Сами мы её никак не подкинем, на чужое животное, ну, на собаку например, подсадить мы блоху можем, но кто же собаку в терем пустит? Да и псине много ли интересу в дом к ним идти?

— Коту, когда гулять будет, на спину посадить.

— Да ну. Жди, когда он на прогулку выйдет, а потом еще попробуй незаметно это провернуть. Нет, с котом не вариант.

— На стрельцов бы, только опять же угадай, кто в терем войдёт, а кто во дворе ментовскую службу вести будет.

— Да вот же. Надо гарантированно такому человеку, который в терем попадёт.

Мы задумались, а потом хором сказали:

— Арестант!

А ведь верно. Если даже допрашивать опять во дворе будут, всё равно кот обычно рядом круги выписывает. Да и не будут они во дворе допросы проводить. Нашего парня на улице пытали только из-за того, что вода с него ручьем лилась.

— Отлично, Михалыч! Теперь надо пленного им подсунуть.

— Шамаханов уже рисково — они их сразу в царскую пыточную переправляют.

— Значит, нужен такой, которого обязательно сами допрашивать будут.

— Девку нашу можно им сдать.

Кошель на поясе подпрыгнул.

— Да шутю я, Машенька, шутю.

— Тюрю можно в принципе. Хотя нет, этот поганец может еще пригодиться. Боярина Мышкина хорошо бы, но он и так у них в порубе сидит, не подобраться.

— Ладно, внучек, еще помозгуем, а пока пришли ужо. Внучка, вылазь и порхай отседова.

За разговорами я и не заметил, как мы быстро достигли Немецкой слободы. Остановились на вчерашнем месте под забором, рядом с кирхой.

— Давай, Маша, действуй. Мы тут подождем.

Туманное облачко выскользнуло из кошеля и тихо прошептав нам «дьяк», просочилось прямо сквозь бревна забора.

— Чего «дьяк»? Дьяка заметила что ли? Так он вроде в тюрьме, а Михалыч?

— Не, Федя, я думаю, это она говорит мол, дьяка в отделение подсунуть.

— Дьяка? Так он же в царских подвалах! Это его оттуда вызволить надо, а потом опять милиции подсунуть? Сложно. Хотя дьяк, как вариант, очень даже не плохой.

— Ну, вызволить-то можно. Калымдай прикинется тем же участковым и заберет дьяка для допроса, например.

— Ладно, подумаем. С Калымдаем обмозгуем.

Минут через пятнадцать Маша-туманчик снова просочилась сквозь забор и шепнув «Уходим», нырнула в дедов кошель.

Уходим, так уходим.

По дороге на постоялый двор, Михалыч, под одобрительное попискивание из кошеля, накупил целую корзинку яблок, груш, кренделей да пряников в награду за отлично проделанную работу. А мне ничего не купил, а позавтракать было бы не плохо.