Канцелярия Кощея

В итоге Маша махнула на нас рукой и выклянчила у Калымдая двух элитных шамаханов, которые в образе французских гвардейцев времен Генриха IV, а может и какого-нибудь Людовика, должны были сопровождать Машу по городу. А мы с Михалычем, основательно позавтракав, переглянулись, похихикали и отправились понаблюдать за развитием любовного романа. Всё равно сегодня никаких дел не было, только и оставалось, что убивать время любым доступным способом.

Машу мы обнаружили, разумеется, около Немецкой слободы. В белом воздушном платье, европейского покроя (и где она его только раздобыла?), она смотрелась очаровательной скучающей барышней, вполне готовой к приключениям. Сзади шагах в десяти, с устрашающими выражениями на лицах, за ней следовали пара верзил в европейских же одеждах.

Мы с дедом присели под забором за ближайшим углом и по очереди выглядывали из-за него, пихаясь локтями и хихикая, как первоклашки на перемене.

Маша прошлась по дороге вдоль забора раз, другой, третий, а мы уже не хихикали, а просто хохотали, закрывая руками рты, а Маша, конечно же, заметив нас, украдкой показывала нам кулак. Но ожидания нашей томной красавицы не остались без результата. Большие ворота, протяжно заскрипев, выпустили карету, запряженную четверкой лошадей. Едва карета приблизилась к Маше, как та уронила в пыль свой белоснежный платочек и громко ахнула. Карета тут же остановилась и выскочивший из нее посол поднял платочек, едва не коснувшись пыли локонами парика и галантно подал его Маше. Та приняла его, сделав книксен и, пообщавшись о чем-то с послом пару минут, уселась в карету и умчалась в неизвестную нам романтическую даль, совершенно позабыв о своих телохранителях.

Мы махнули шамаханам, жестами показали, что они могут быть свободны, да и сами отправились к себе на постоялый двор. Михалыч убежал на базар за припасами, а я прилег и как-то незаметно для себя заснул. Сказывались последние напряженные дни.

Снилась мне почему-то Маша, стоящая на носу «Титаника». Она вдруг погрозила мне пальцем и процитировала знаменитую фразу из фильма, почему-то голосом посла: «А царь-то не настоящий!». Вот к чему бы это?

Маша заявилась только под вечер, раскрасневшаяся и жутко довольная.

Оказалось, не смотря на военное положение, посол заставил стрельцов открыть ворота города и увез Машу кататься по окрестностям. В подробности Маша вдаваться не стала, только томно закатывала глаза и вздыхала: «Ах, шарман!»

* * *

Хорошо, а главное — вкусно отужинав, мы решили уже было ложиться спать, но вызов Калымдая, отменил такое славное начинание.

— Федор Васильевич, — зашептал он взволнованно, — участковый на старое кладбище сейчас собирается!

— Да волки его задери! Зачем? — я махнул деду с Машей мол, подключайтесь к разговору, чтобы потом не пересказывать.

— Хитрый он, умный, решил проверить, а Тюрю ли на самом деле похоронили. Бабке он тут талдычил, что шамахан там в личине, скорее всего. А если и не шамахан, а самый настоящий Тюря, то надо мол, у него по карманам пошарить мол, небось, колечко волшебное с собой носил постоянно. Ну и…

— Да и хрен с ним. Делать ему больше нечего, пусть идет и копает. Нам всё равно, что он там найдет, и так и так хорошо и путанно.

— Федор Васильевич… — раздался вдруг смущенный донельзя голос, — а можно и я на кладбище схожу?

Маша яростно закивала головой, а Михалыч показал оттопыренный вверх большой палец.

— Ну, можно, наверное, только зачем? — недоумевающе спросил я.

— Пошалить немного. Такой момент удачный выдался, жаль упустить!

— Ну, как дети малые… Ладно, давай, только не спугни его, пусть задуманное совершит. Отбой.

Я посмотрел на своих компаньонов:

— Ну? Что вы еще затеваете?

— Феденька, внучек и мы с Калымдаем пойдём. Маша, свяжись с ним, скажи, пусть за нами зайдёт и вместе отправимси!

— Да зачем вам это? Не понимаю.

— Не понимаете, мсье Теодор, — кивнула Маша. — Это же жуткий шарман, попроказничать на кладбище ночью!

— Ну и развлечения у вас тут…

— Идём с нами, внучек, смеху-то будет!

— Думаешь? Ну, ладно, пошли, всё равно днём выспался, не засну уже.

— Вы не пожалеете, Теодор! — захлопала в ладоши Маша.

Уже совсем стемнело, когда за нами зашёл запыхавшийся Калымдай.

— В полночь они решили выйти, — доложил он. — У нас еще час в запасе есть.

— А далеко оно, кладбище-то?

— Недалеко, версты полторы от города.

— Ну, пошли тогда.

Мы незаметно, даже не наткнувшись ни на один стрелецкий патруль, проскользнули к ближайшей крепостной стене и только сейчас я задумался, а как же мы выберемся из города?

— Никаких проблем, мсье, — успокоила Маша, по причине ночной поры щеголявшая в своём привычном кожаном костюмчике.

За её спиной вдруг раскрылись огромные крылья и она, легко подхватив одной рукой меня, другой Михалыча, взлетела высоко в небо, а через минуту плавно опустила нас на землю, метрах в пятидесяти по ту сторону стены.

— Ну, ты даёшь… — выдавил я из себя, ошарашенный внезапностью полета.

Но Маша меня не слушала и тут же снова воспарила в небеса, а через пару минут вернулась с хохочущим Калымдаем в охапке.