Канцелярия Кощея

— А чавой-та, внучек, в самом Лукошкино строить надумали-то? У нас бы оно поспокойнее было бы.

— Не знаю, Михалыч. Думаю, Кощей на всякий случай не хочет далеко от мастеров Гороховых удаляться. А может и просто хочет после постройки красиво так взлететь прямо из центра города. Пойди, пойми его, таинственного нашего. Но делать корабль будут в городе.

— И на кой он ему вообще сдался, корабль ентот?

— А вот это — уже следующий вопрос и очень тайный. Слышишь, Аристофан? Не вздумай бойцам своим проболтаться!

— Да я, босс, могила! Да что б я, блин…

— Ладно, — отмахнулся я от него. — Короче похоже на то, что Кощей надумал воевать Змея. Не Горыныча нашего, а того, фон Дракхена. Все слышали про такого?

В Канцелярии воцарилась тишина.

— Я, мсье Теодор, уточнить желаю, — нарушила тишину Маша. — Речь идет про того самого Змея, который, очень большой, ест всех подряд и девушек ворует для личных целей, а потом всё равно их ест?

— По описанию похож, — кивнул я.

— Это большой-большой такой, да мсье Теодор? — уточнила зачем-то Маша.

— Ну да, наверное, я сам не видел. Ну, фон Дракхен.

— Я же совсем забыла! — вдруг всплеснула руками наша вампирша. — Письмо от тетушки Катарины пришло.

— При чем тут письмо? — удивился я.

Но Маша уже бросилась к дивану, на котором оставила книгу и, вытащив из нее листок бумаги, показала мне издалека:

— Тетушка срочно просит приехать к ней в Каталонию. Пишет, что довела её инквизиция своими придирками до хронического атеросклероза, говорит, что совсем плоха стала и проститься хочет. Придется вам без меня.

— А ить, внучка, я с тобой! — заявил дед. — Негоже молодой девке одной в такой дальний путь отправляться. А заодно на целительные грязи в Хранцию заверну, спину подлечить. У меня отпусков, не отгулянных, за пять лет накопилось.

— Вы чего? — оторопел я.

— Да и ты бы, внучек, с нами бы поехал. Али еще куда подалее. В Африках сейчас хорошо, говорят. Бегемоты ихние, вот такие морды себе наотъедали, нешто тебе там хуже бегемота будет?

А ну, понятно. Есть у моих соратничков такая первая реакция на опасную ситуацию: бежать куда подальше.

— А ну, отставить панику! — рявкнул я, а потом уже добавил помягче: — Машуль, дедушка, вы чего задергались? Мы же еще и не такие дела проворачивали. Вон, страшно сказать, самого Вельзевула так приложили, что ему до сих пор, небось икается в его пекле. Ай-яй-яй… Не стыдно?

— Не очень, внучек.

— Это вы мсье, просто Змея этого не видели.

— А ты видела?

— А мне и рассказов о нём хватило, мсье Теодор.

Я вытащил из пачки бумаги два чистых листа и положил их на стол:

— Ну, пишите тогда заявления по собственному желанию. Мол, так и так, страшно стало, хочется жизни мирной. Подписывайте и дуйте в бухгалтерию за расчетом. А мы с Аристофаном одни пойдем, да, Аристофан?

— В натуре, босс. Только не одни, а еще ребят моих возьмем, они хоть и не герои — бояться тоже будут, но на дело пойдут без базара.

— Ну, я другого от тебя ничего и не ожидал, Аристофан. Пойдем к твоим бойцам, у них посидим, пока наши коллеги бумажки писать будут. Чтобы с мысли их не сбивать.

Я обнял беса за плечи и повел к выходу.

— Мсье Теодор…

— Внучек…

— Что? Карандаши вам забыл дать? Так это я сейчас.

— Ладноть, Федька, брось. Ну, запаниковали, с кем не бывает? Давай, внучек, садись и обскажи нам подробнее про дело енто.

— Действительно, мсье Теодор, вам бы только поскандалить. Рассказывайте уже.

Вот то-то же.

— Как там Кощей-батюшка воевать со Змеем задумал, я не знаю, да и знать пока особо не хочу. Нам же надо подобраться к чертежам этим, умыкнуть их и построить по ним корабль.

— И всего-то, мсье Теодор?

— Ой, Маш, да у нас прошлое дело с демонами куда как сложнее было. Справимся. А, Михалыч?

— Ну а кудыть мы денемся? Тут же как: или справимся или порешит нас царь-батюшка.

— Ну, вот и договорились, значит. А сейчас давайте прикинем хотя бы в общих чертах. Чертежи эти выкрасть мы пока не знаем как. Прибудем в Лукошкино, осмотримся и будем думать.

— Может майор наш бравый, Калымдай, сподмогнёт?

Калымдай — это очень интересная личность. В деле с демонами сыграл крайне важную роль, взяв на себя и разведку, и диверсии, и просто безопасное внедрение в лукошкинскую среду. Калымдай был шамаханом. Но только от обычных шамаханов, которые больше всего смахивали на татаро-монгольских агрессоров, что внешностью, что повадками, он отличался и очень сильно. Закончив военную академию у Кощея, Калымдай стал вполне грамотным офицером, растерял, по крайней мере внешне, шамаханские привычки и даже разговаривал без обычного акцента, ну, знаете, моя-твоя не понимай, да всэх убиём, всэх зарэжэм! Кроме того, умел Калымдай и менять свою личину. Пошепчет что-то и перед вами уже не шамахан, а, к примеру, самый настоящий царь Горох. Кстати именно это он и проделал на финальной стадии нашей операции — подменил собой Гороха и вполне успешно. Ну и роту свою он лично выдрессировал, бойцов воспитал элитарных, с рядовыми ордынцами даже сравнивать нельзя было.

— Интересная мысль, деда. Я даже не в курсе, где сейчас Калымдай, выясню у Кощея.