Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг

– Дарта Вейдера! Ты, что в школе «Звездные войны» не проходил по киноведению? – блондин изумленно покосился, по-прежнему не поворачиваясь полностью.

– О, кажется, что-то такое было по религиям XX века, – Йон вежливо кивнул, рассматривая серую стену. Некоторые стыки панелей казались ему подозрительными. Наверняка тут должны быть еще какие-нибудь выдвижные полки или шкафы. Но не спрашивать же у злобно ругающегося соседа? – Я не очень-то люблю старые фильмы. Нет эффекта присутствия. Да и вся это псевдографика. Может, в двадцатом веке это и было круто, но сейчас любой школьник снимет натуральнее.

– Да что ты понимаешь, ситхов выкидыш! Как можно так говорить про классику? Ничего святого!

Йон пропустил последний выпад мимо ушей. Он провел по стене открытой ладонью, стараясь найти какую-нибудь кнопку.

– Где же кровать? – пробормотал он вслух.

В этот же момент одна из панелей выдвинулась, и перед ним выехала широкая толстая полка, заправленная постельным бельем.

– Так тут голосовое управление! – обрадовался Йон, с удовольствием плюхаясь на свое место. – Замечательно, теперь можно и познакомиться, – он кивнул соседу. Тот все еще сидел боком, красный от негодования, и сверлил взглядом окно. – Эй, да повернись ты уже, я не кусаюсь, – насмешливо добавил он, но стоило мальчику напротив действительно повернуться, как вся веселость мигом слетела с Йона.

На правой щеке его соседа красовалось красное пятно, стянувшее кожу. Оно начиналось от нижнего века, которое было сдернуто книзу, отчего правый глаз казался неестественно большим. Пятно занимало всю щеку и уходило под ворот рубашки. Йон непроизвольно сглотнул, он никогда прежде не видел людей со столь явными физическими недостатками. Современная медицина казалась ему практически всемогущей. Судя по тому, что ему рассказывали в школе, медтехники могли заменить не только любой орган на биотический протез, но и любую конечность. При этом новая рука или нога даже ощущается как своя собственная, не говоря уж о внешнем виде.

И вот сейчас перед ним сидит обезображенный человек с отвратительным ожогом на половину лица. Йон с трудом подавил в себе желание встать и потрогать странное пятно. Новый знакомый говорил о старых фильмах, кто знает, может, это накладная кожа, чтобы изображать зомби?

– Бойся, как бы я тебя не укусил, – сосед посмотрел на него с вызовом, – Я заразный, между прочим. Думаешь, почему меня поселили одного?

– Во-первых, если бы ты был заразным, то тебя бы не взяли в Канцелярию, по крайней мере, не вылечив перед этим. Во-вторых, держу пари, что ты сам приклеил свою табличку сюда, – поймав удивленный взгляд, Йон понял, что попал в точку. – В-третьих, сомневаюсь, что твой ожог не лечится. И раз уж ты здесь, то к твоим услугам будут лучшие технологии ЛиДеРа. Ну и, в-четвертых, ты так и не представился.

– Алон. Тринадцатый номер. И да, я знаю, что обычно в первый отряд берут только дюжину, но, видимо, для моего уродства решили сделать исключение. Так что я не хочу его лечить, – все это было сказано со смесью сарказма и пренебрежения, но Йон заметил, как нижняя губа блондина слегка дрогнула, поэтому не стал выспрашивать подробностей.

– А я Йон, – мальчик откинулся на кровати, положив голову на согнутую в локте руку, и заговорщическим тоном спросил, – Ну что, Алон, расскажешь, как так случилось, что ты оказался один в комнате?

– Да что тут рассказывать. Все таблички лежали прямо у входа – выбирай дверь и вешай свою. Я просто решил помочь другим определиться с комнатами. Ну и поселиться отдельно, конечно, но весь мой гениальный план был пущен хаттам под хвост. Тобой, между прочим. Что возвращает нас к первоначальному вопросу: какого Вейдера ты притерся?

– А я смотрю, ты любишь похвастаться, – усмехнулся Йон, сочтя последний вопрос риторическим. С тем же успехом можно было спросить, какого Вейдера он вообще делает в Канцелярии после всего, что произошло.

– А ты что-то не очень. Какой номер? Судя по тому, что ты еще здесь, наверняка десятый или ниже.

– С чего ты так решил? – Йон искренне удивился. Что вообще значили эти номера? Судя по тому, как все о них беспокоились, они действительно были важны.

– Ну как же, инспектор Велор такую речь толкнул после испытаний перед будущими кадетами. Неужели ты не проникся?

Мальчик кашлянул, подавившись воздухом.

– Проникся, – сдавленно прохрипел он. – Ты даже не представляешь, насколько.

– Кстати, а с какой группой ты сдавал тесты? Я тебя не помню.

– Я тебя тоже, между прочим, – Йон поспешил перевести тему. – Ты не знаешь, тут есть какая-нибудь панель? А то скучно. Может, есть сеть?

– На потолке есть интерактивная вставка, показывающая глобальные новости. Пока тебя не было, я экспериментировал с командами.

Алон приложил руку к стене и четко произнес: «Новости», после чего казавшийся до этого однородным потолок загорелся, и перед мальчиками высветились разноцветные круги эмблемы новостного канала.

– Первый ролик, – громко добавил Алон, выбирая из нескольких сюжетов.

– Не люблю глобальные новости, – поморщился Йон.

– Можно выключить, – его сосед потянулся к стене.