Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг

Она была чуть ниже его, и рыжая макушка была в этот момент как раз на уровне глаз, но смотрел он не на нее, а на алые, чуть приоткрытые губы. Они были совсем близко.

Словно во сне он наклонился к ней и трепетно, словно прикасаясь к крылу бабочки, дотронулся до нее. Лисса несмело поддалась вперед, делая поцелуй настоящим.

Йон почувствал, как сердце ухнуло куда-то вниз, руки мгновенно вспотели. Пытаясь справиться с собой, он машинально облизал губы снова, но лишь скользнул языком по приоткрытому рту Лисы.

Йон в панике отодвинулся от нее, чувствуя, как мысли путаются, а страх удушающей волной затопляет сознание.

— Прости — Хрипло повторил он, не зная, что теперь делать.

Неужели он все испортил? Разрушил дружбу с самым близким ему человеком. Что только на него нашло, и как это теперь исправить?

Лисса нежно ему улыбнулась и, вытянув руки, обхватила за шею, притянув к себе. Их губы снова слились, и, казалось, это мгновение длилось вечно.

Это лето было лучшим в его жизни, но и оно закончилось. Наступил новый учебный год. Четвертый курс обещал стать весьма напряженным. Йону казалось, что месяц до этого он пребывал в эйфории, но не покидало противное зудящее чувство, что вскоре что-то произойдет, грянет гром. И гром грянул на первом же уроке.

Подготовка к практике, которая должна будет происходить после шестого курса, началась уже сейчас. Раз в неделю им рассказывали о буднях рядовых инспекторов Канцелярии, самого низшего их звена — тех, кому приходилось ездить в деревни несогласных, работать с проблемными гражданами на выездах и курировать дела маленьких частных фирм. В общем, это было то, чем после окончания учебы предстояло заняться большей части третьего отряда. Второй и первый курс ждали еще несколько лет обучения теории в магистрате, а уже потом распределение по узким специальностям, таким как работа в распределительных центрах, в репродукционных лабораториях, в структурах государственных служб и отделах полиции. Некоторым могло повезти, и они могли попасть даже в головной отдел самой Канцелярии.

Но кем бы ни стал кадет в будущем, первая практика была едина для всех, поэтому в аудитории было непривычно многолюдно — сразу весь их курс. Йон пытался внимательно слушать андроида. Преподавателю пришлось внезапно уехать и вести лекцию дистанционно. Однако, слушать андроида было не тем же самым, что и живого человека. Пусть кто-то и говорил, что при должной проработке механических деталей — разница не заметна, на самом деле это было не так. Она была в самой атмосфере, в осознании присутствия. Никто не позволил бы себе так вальяжно сидеть, как расположились кадеты сейчас, если бы учитель действительно был в аудитории. Это было все равно, что слушать лекцию по телефону или записанной и показанной на визоре.

Так или иначе Йон старался внимательно слушать, вникая в основные детали. Речь шла об устройстве оружия инспектора — маленького пистолета с ампулой убивающего вещества. Официально — это было единственное оружие инспектора — огнестрельное и холодное были запрещены в ЛиДеРе и использовались только силовыми структурами, к которым Канцелярия не относилась. И все же пистолет не было основной защитой инспектора. Главным козырем были импланты. На предыдущем уроке им вскользь рассказывали о некоторых из них, и это поистине поражало.

— Ввод дозы инъекции осуществляется… — рассказывал андроид, переходя из одной стороны аудитории в другую.

Йон прикрыл глаза, и перед глазами всплыло непрошенное воспоминание о том, как он видел это самое осуществление.

«Дора скатывается на пол. Инспектор не придерживает ее, и тело, все еще сохраняя остатки жизни, разбрасывает руки и ноги в стороны, словно стремясь занять как можно больше пространства…»

— Одна ампула содержит… — Лекция продолжалась, и Йон попытался отрешиться от нее, чтобы не пускать в себя непрошенные образы.

В поисках поддержки он обернулся назад, где сидела Лисса. Девочка заметила его внимание и подмигнула, игриво проведя языком по нижней губе. Он невольно улыбнулся.

После первого внезапного поцелуя было множество других, уже более смелых. Все это продолжалось до сих пор и рождало странные чувства в душе. Что-то неуловимо изменилось, и от этого было немного страшно, хотя Йон и повторял себе, что Лисса по-прежнему была его другом.

Весь его опыт подобных взаимоотношений строился только на старых фильмах и современных саспенсах. Он знал, что до объединения пары часто создавались с целью рождения детей и объединялись последующим их воспитанием, после окончания которого нередко расходились. Сейчас же, вследствие передачи воспитания в введение государства, пары стали еще более недолговечными, и Йона больно кольнула мысль о том, что Лисса может перестать с ним общаться.

«Мы друзья» — повторил он сам для себя. — «Она всегда будет рядом».

«Каждый должен сказать это хоть раз…» — словно наяву услышал он смех своей первой в жизни подруги. В груди защемило. С Дорой он тоже планировал никогда не расставаться.