Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг

— Да. Как только ты доберешься на безопасное расстояние, я вызову охрану. Скажу, что отключился и только что пришел в себя. Их доставят медикам. Может быть, пройдет время, но я помогу тебе их вытащить.

Девушка поднесла руки к вискам. Губы слегка подрагивали. Затем ее лицо внезапно разгладилось.

— Нужно вытащить Сержа с ребятами.

— Когда выйдешь отсюда, отдай им команду уходить. Лисса все еще под действием седативных. Пусть дадут ей оружие в руки и поставят напротив съемочной группы. Думаю, эти ребята не сразу сообразят, что она не особо опасна. Минут пять будет, чтобы воспользоваться вентиляцией и вылезти через нее в подвал. А я постараюсь притормозить штурм.

— У тебя получится?

— Ради тебя, я постараюсь.

Мора кивнула, и, чуть поколебавшись, порывисто обняла Йона.

Он замер, застигнутый врасплох этим жестом. Чувство вины вновь начало просыпаться в нем. Вот он — идеальный шанс. Нужно было сказать ей. Он ведь так долго этого ждал. «Я тебя люблю» — для темноглазой бойкой девочки, так долго снившейся ему ночами. То самое «люблю», на которое он не успел ответить восемь лет назад. «Люблю» — стоившее ему разрыва с Лиссой. Вот только той девочки, которую он любил, больше не было. Была Мора. И он не знал, что чувствует сейчас к ней.

Девушка отстранилась и поднялась на ноги.

— Выход за той панелью. — указал Йон. — Нажми на выступ на вентиляционном клапане.

Мора послушно исполнила указание и вышла, не оглядываясь.

Глава 21

Больше всего на свете Велор не любил глобальные новости. Он не мог отрицать их полезности в качестве инструмента пропаганды, рекламы, пиара. Ему и самому частенько приходилось задавать тон для позиции СМИ. Но каждый раз, стоило ему наткнуться на очередной выпуск программы вещания, как его передергивало.

Вот и теперь нужно было утвердить план — график выхода завтрашних таблоидов. При этом новость о теракте несогласных должна была полностью затмить обсуждение голосования республиканской комиссии.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошла светловолосая женшина.

— Я занят, Лиза. — Не поднимая глаз от бумаг, Велор махнул рукой, показывая, что сейчас лучше не беспокоить.

— Я видела, как к тебе заходил Йон. Не думала, что вы общаетесь. — В голосе звучала явная обида, а вместе было с ней и еще что-то.

— Это тебя не касается. — Велор оторвался от документов и небрежно откинулся на спинку стула.

— Он все еще мой ребенок. — С каким-то странным чувством произнесла женщина.

Велор не мог понять, что на нее нашло. Что за странный тон и недомолвки, повисшие в воздухе?

— Когда я устроил тебя медсестрой к нему в школу, это не очень-то беспокоило.

— Тогда ты не рассказал мне всю гадость, которую затеваешь.

Велор вздохнул и невольно прикрыл глаза рукой.

— Лиза, что происходит? Тебя словно подменили. Святая бюрократия, ты восемь лет не поднимала эту тему.

— Если я ее не поднимала, это не значит, что она меня не беспокоила. — Женщина обиженно отвернулась, с преувеличенным интересом рассматривая экран, закрепленный на стене.

Велор еще раз вдохнул и тяжело поднялся со своего места. Эта женщина когда-нибудь вгонит его в могилу. Иногда она была такой раздражающей, что это убивало всю романтику, которая все еще оставалась между ними.

Он осторожно подошел и положил ладонь на плечо Лизы.

— С мальчиком все хорошо. Я за ним присматриваю.

— Ты и тогда так говорил.

— Говорил, но тебе никогда не было интересно.

— Он все-таки мой сын… — Женщина запнулась и, немного помолчав, исправилась. — Он наш сын.

Инспектор осторожно приобнял женщину. «Наш сын» — на вкус звучало странно и даже дико. Несмотря на это, преемственность поколений — была основным правилом Канцелярии. Как бы ни кричали о свободе выбора, наследственность и генетические предрасположенности всегда играли свою роль. Статистика, собранная за последнюю сотню лет, не могла лгать — в восьмидесяти процентах случаев дети шли по стопам родителей.

У них же этот принцип просто возвели в абсолют. В первый и второй отряд кадетского корпуса могли попасть лишь дети работников канцелярии. Да, попадали далеко не все — лишь самые лучшие, но при этом секрет отбора оставался неизменным.

В третий отряд теоретически мог попасть любой талантливый ребенок, но вот что странно — самые одаренные все равно учились лишь в первом и во втором.

Были, конечно, исключения. Когда-то давно его лучшая подруга нарушила запрет на отношения между инспекторами одного уровня. Все вскрылось слишком поздно, история закончилась весьма трагично. У получившегося от кровосмесительной связи ребенка было слишком много отклонений, но Велор смог все уладить, подключил лучших врачей. Девочка выросла упорной и целеустремленной. Она стоила тех трудов, что ему пришлось приложить, и сейчас проходила отбор на должность секретаря первого круга. Велор верил, что у нее все получиться. Вся в мать. Даже имя такое же — Сара.

— О чем вы говорили с Йоном? — Осторожно одернула его Лиза. — Какое-то поручение от Канцлера?

Велор не сразу вынырнул из своих мыслей и сообразил, о чем спрашивают.