Канцелярская крыса. Том 1

– Потом был Тив Мак-Риди. Когда колдун исполнял последний танец на своей сковородке, Мак-Риди ковырял спичкой в зубах. Ирландцы обычно народ простой, но с характером. А он был флегматик, и плевать ему было на все это представление. Так вот, Мак-Риди вдруг куда-то пропал. Поговаривали, он нанялся на американский корабль и отбыл куда-то на Карибы. Скатертью дорожка, по такому сухарю едва ли кто-то скучал бы. Я бы про него и не вспомнил, если бы спустя пару лет, уже после случая с Сааком, не пришло от него письмо. Марки были нью-йоркские, я таких раньше не видел. И почерк Мак-Риди, только прыгающий и острый – будто, пока он писал, ему всаживали пяток шил под кожу. А писал он про то, что у него начали расти зубы. На пятом десятке лет. Ему бы радоваться, свои-то давно разбросал по кабакам от Шанхая до Портсмута. Только штука в том, что зубы у него начали расти везде. Не только во рту. По всему телу. Из костей начали лезть зубы. Резцы, коренники, клыки… Они пробивались сквозь мышцы и плоть один за другим, на руках, ногах, по позвоночнику, из грудины, даже из головы. Это сводило его с ума. Представьте, добрые господа, будто у вас режется зуб. У него резались одновременно десятки их. Врачи шарахались от него, как от прокаженного. Какой-то дантист попытался их рвать, да вышло еще хуже, кости не выдерживали. Кальциума вроде как не хватало или как его… Через месяц после того, как это началось, Мак-Риди уже не мог спать от боли. Она сводила его с ума. Он окостеневал, покрывался со всех сторон зубами. Говорить он уже не мог, рот его не закрывался из-за зубов. Он был похож на чудовище, ощетинившееся тысячами клыков. Иногда ему казалось, что зубы растут даже внутри его черепа, постепенно вгрызаясь в мозг. Опиум, который он добывал, не помогал ему, а потом не стало и денег на него. Его письмо было прощальным посланием. Мак-Риди собирался, дописав его, выпрыгнуть из окна. Судя по тому, что с тех пор прошло двадцать лет и больше писем не приходило, он сдержал свое слово. Этого у ирландцев не отнять…

– Хватит! – взмолился Герти.

Но старика было не остановить. Он продолжал бормотать, тараща глаза, и казалось, ни одной силе не удастся прервать его безумный рассказ, в котором, видимо, наркотические грезы смешались со старыми воспоминаниями.

– А ведь я еще не рассказал вам про Атрика Бенча. Ему пришлось хуже всех. Знаете, что он ляпнул, когда старик только начинал танцевать? «Клянусь своими погремушками, ну и лихо же он отплясывает!» И знаете что…

Больше Герти вынести не мог. Вытащив из кармана первую попавшуюся монету, он швырнул ее нищему. Илл с неожиданной проворностью ее подхватил. Мгновение, и металлический кружок исчез в окружавшем его тряпье.

– Ох, спасибо, добрые господа! Спасибо за великодушие. В благодарность позвольте-ка показать вам это. Обычно я беру по два пенса за просмотр, но уж вам-то, за такую щедрость…

Одним движением нищий сорвал со своего туловища покровы, как сдергивают ткань с уже законченной скульптуры. С какой-то неуместной и в то же время стыдливой торжественностью. Герти не хотел экономить два пенса, глядя на то, что там у него, даже попытался отвернуться. Но что-то, замеченное им краем глаза, заставило голову повернуться в ином направлении.

Это было…

Герти закричал бы, если бы мышцы груди вдруг не парализовало, стиснув легкие в стальной клетке.

Того, что он увидел, не могло существовать. Но каким-то образом он мгновенно понял, что все это не было мистификацией или дурной шуткой. Не было трюком или хитрой иллюзией.

У старого Илла и в самом деле не было ног. Зато было кое-что другое.

Столько всего, что это могло бы компенсировать утраченные конечности – если бы не было столь омерзительным и беспомощным. Бедра его были раздуты, как у больного водянкой, отчего туловище выглядело еще более сухим и сморщенным. Из бедер его росло не меньше дюжины конечностей, и ни одна из них не была человеческой. Герти разглядел топорщащиеся суставчатые лапы, зеленые и покрытые хитиновой щетиной, которые могли принадлежать разве что огромному богомолу. Лошадиные ноги с потертыми копытами. Мясистые щупальца какого-то моллюска с жадными ртами алых присосок. Лапы ягуара с высовывающимися и прячущимися когтями. Что-то еще. Еще более отвратительное. Что-то, при виде чего в глубинах разума, укрытых вечной тенью, начинали шевелиться, выбираясь на поверхность, леденящие душу образы. Что-то кошмарное.

– Как вам? – спросил, ухмыляясь, Илл. Он был немного смущен, но в то же время и определенно доволен произведенным эффектом. – Прилично ведь смотрится? Вот он, мой подарок от колдуна. А знаете что, я с ним уже, пожалуй, и свыкся. Поначалу было тяжело, я ведь на всем этом ходить не могу. Да и с обувкой, знаете ли, сложновато… А потом пообвыкся. Живут же люди и вовсе без ног… Ну, доброй вам ночи, господа. Доброй ночи.

Укутав свое обезображенное тело в рванину, Илл развернулся и покатился в другую сторону, уже не торопясь. Герти расслышал, как он негромко напевает «Зеленые рукава».