Канцелярская крыса

— Это хорошо, — сказал мистер Коллуотер, все еще глядя на него внимательно и настороженно, — Надеюсь, до него и не дойдет. Иногда люди увлекающиеся не сразу понимают, сколь далеко завели их собственные мысли… Во всем надо ценить меру.

— С этим не будет трудностей, — слабо улыбнулся Герти, прощаясь, — Мы в Канцелярии всегда очень осторожно относимся к подобным вещам.

???

Возвращаясь в «Полевой клевер», Герти дважды чуть не угодил под локомобиль и один раз едва не оказался сбит гужевой повозкой, сам того не заметив. Новые мысли зудели беспокойно и навязчиво, крутясь на валике его разума, прокручивались бессчетное количество раз и сменяли друг друга.

Мистер Коллуотер не последний человек на фабрике «Братьев Бауэр», но он совершенно исключает возможность постройки человекоподобного автоматона в ближайшем будущем. Значит ли это, что он не посвящен в детали? Если мистер Иггис собран на фабрике, это значит, что к этому причастен или «Вестингхаус» или «Братья Бауэр», больше в Новом Бангоре никто не производит автоматонов. Возможно ли, что модель «мистер Иггис» собрана в атмосфере полной секретности и доступ к информации о ней имеют лишь лучшие специалисты? Это вполне объяснимо: трудно представить, какая поднимется паника в городе, узнай люди о подобном прожекте. Дьявольская машина в человеческой оболочке! Железо под живой плотью!

Потом Герти вспоминал зловещий «тест Тьюринга», и мысли его прекращали свой стремительный бег, невидимый валик снижал обороты. Может, так и начинаются душевные болезни? Этот мистер Иггис и в самом деле превратился для него в навязчивую идею. Что, если все это лишь шутки воображения? С чего он вообще взял, что мистер Иггис не человек? У него нет ни единого прямого доказательства. Мелкие чудачества в поведении могут быть объяснены сотней различных причин.

«Он не человек, — думал Герти еще минутой позже, — Я совершенно в этом уверен. На нем лишь маскировочная человеческая оболочка, внутри же он представляет собой нечто совершенно нечеловеческое. Что-то такое есть во взгляде его глаз. Не просто безразличное, но мертвое. Не может так смотреть обычный человек».

Ладно, если допустить, что мистер Иггис и верно собран на фабрике, как объяснить его присутствие в «Полевом клевере», да еще и в одиночестве? Кто отпустит свободно гулять по городу новейший образец?

Проверка! Образец проходит полевые испытания. Его специально отправили в Новый Бангор, чтобы оценить его способность выглядеть человеком! Экзамен на человечность! Или… От следующей мысли Герти едва не задохнулся.

Побег. Ну разумеется. Экспериментальная модель оказалась более человеком, чем ожидали инженеры, разрабатывающие ее узлы. Видимо, мысль о свободе является одной из основополагающих у человека, возникла она и у автоматона. Он попросту бежал с фабрики, считая себя свободным мыслящим индивидом, а не сложным автоматическим устройством. Вот отчего он снял номер в неброской гостинице и ждет, когда в порт зайдет корабль. Он хочет покинуть Новый Бангор, где его, конечно, разыскивают прежние хозяева.

Вот вам, кстати, и разгадка того, как из пустого места на острове появился мистер Иггис. Разумеется, он не жил в иных гостиницах, не прибывал кораблем или дирижаблем. Он действительно возник в городе из пустоты. В некотором смысле.

Забыв про холодный безразличный взгляд мистера Иггиса, Герти незаметно для себя преисполнился к соседу самым теплым уважением. Романтическая история нового поколения, что-то предельно современное и, вместе с тем, классическое, в духе старой мифологии. Извечное стремление разума к свободе, невозможность сдержать мысль, в чем бы она ни была рождена, в мягких человеческих тканях или сверкающих хромированных механизмах. Поэтика истории, внезапно открывшаяся Герти, заставила его смахнуть с глаз прочувствованную слезу.

«А ведь даже я не видел в мистере Иггисе ничего выдающегося! — думал он, шагая пешком в гостиницу и глотая прокаленную на солнце пыль, — Смотрел на него, как мог бы смотреть на ставший слишком умным автомобиль, и только. А ведь он, по сути, титан духа, наследник и Спартака и Гефеста…»

Снедаемый новыми мыслями, Герти и сам не заметил, как вернулся в «Полевой клевер». И обнаружил, что там ничего не переменилось. По-прежнему возвышался возле входа жутковатый швейцар-поллинезиец, под взглядом которого тело невольно съеживалось само собой. По-прежнему приветствовал полковника Уизерса консьерж. И, разумеется, прежним же образом дверь номера семнадцатого была наглухо закрыта.

Проходя мимо этой двери, Герти всякий раз ощущал величайшее напряжение. Он чувствовал дыхание тайны, сквозящее через щели в рассохшейся поверхности, как голодный пес чувствует запах остывающей суповой кости, доносящийся с кухни. Тайна была возле него, достаточно протянуть руку. От близости этой тайны сводило зубы.