Канцелярский клей Августа Мёбиуса. Сборник рассказов

Ну вот, не успел найти свое счастье, а уже почти потерял.

– Хорошо, давай попрыгаем немного.

В ДК им. С. Орджоникидзе было темно, тесно и душно, в оба моих уха вставили по отбойному молотку, и я попробовал изобразить удовольствие, подергивая то правой, то левой коленкой. Девочка моя исчезла в толпе, я одиноко поозирался и вышел в прохладный холл, где по тройной цене торговали теплыми прохладительными напитками, жвачкой, шоколадом и лотерейными билетами.

– Бутылочку колы и лотерейный билет.

В лотерейном билете было написано, что я выиграл еще один лотерейный билет. Вторым билетом я выиграл третий, третьим – четвертый, в четвертом было написано: «См. три предыдущих», я тряхнул головой, продавщица мило улыбнулась:

– В следующий раз обязательно машину выиграете.

Я благодарно осклабился и купил леденец на палочке.

– О, дай попить!

Моя девочка выхватила у меня из рук бутылочку и залпом всю выпила. Я протянул ей леденец:

– Закуси.

Девочка захохотала и громко крикнула, что я мужчина ничего, а я кисло спросил:

– Еще будем прыгать?

– Ладно, пошли.

***

– Ты один живешь?

– Не совсем, в общем, тут, а что?

– Ничего.

Квартирный вопрос испортил не только жителей нашей славной столицы.

– Ты проходи, пока я один, но на днях вот-вот… Там достань из холодильника чего-нибудь закусить.

Я вымыл две пыльные рюмки, открыл банку шпрот, нарезал остатки уже отчетливо пахнущего плесенью хлеба, нашел два червивых яблока и раскромсал их на огромное количество долек.

Моя рука дрогнула, и жирная прозрачная лужица поползла от рюмок в сторону моей гостьи. Подавляя желание сплюнуть выделившуюся слюну, я бодро сказал:

– За что будем пить? Давай за тебя!

– У тебя курить нету?

Я выпил водку, кинул в свой рот две дольки яблока, один навильник шпрот и кусок хлеба.

– Есть, сейчас принесу, как прошла?

– Нормально, дай воды запить.

Пили мы вяло, разговор тоже не шел, на каждую рюмку девочка выкуривала по две сигареты и складывала окурки в банку из-под сметаны.

– Много куришь.

– Ну и что.

– Так, ничего.

Я раздробил зубами веточку от яблока и хотел разлить еще по одной, но указательный пальчик с обгрызенным ноготком остановил горлышко бутылки.

– Я больше не буду – не идет. Пошли спать.

– Душ?

– Не-а.

– Пошли. Я сейчас.

Я подставил затылок под струю холодной воды, пытаясь выкристаллизовать в обмякших мозгах сексуальную ясность, потом тщательно вытер голову махровым полотенцем и вышел из ванной.

Опять курит, зараза! Потом неделю проветривай.

– Пойдем.

Пока я раскладывал диван и стелил постель, моя собутыльница разделась и сразу юркнула под одеяло, достаточно разочаровав меня своей поспешностью.

А как же прелюдия? Кожа гладкая, но чуть липковата, надо было понастойчивее предложить принять душ. Вяловата моя юная жрица. Грудь остренькая, у Вероники, наверно, поаморфнее. А как со здоровьем? – опомнился! Что-то вольная борьба у нас совсем не того. Хотя кое-какая активность… Да смотри-ка ты… С насморком можно и задохнуться. Акробатическое доставание языком моего неба – я же водку пил, как бы рефлекс не сработал. Она слижет весь загар с моего тела, полегче – слюни стягивают кожу. Куда это она? Ой. Не ожидал, то есть, конечно, ожидал, но… Вероника… жарко… как жарко, Вероника… жарко… не надо было пить…

– Вероник, не надо было нам пить.

– Твоя Вероника с кем-то другим трахается.

Тьфу, дурак! И как я мог так.

– Это я это… Ты извини, все в голове перемешалось, ты извини, просто это…

– Да мне плевать.

– А тебя как зовут?

– Андромеда.

– Андромеда? – папа увлекался мифологией?

– Нет, обсерваторию сторожил – зови Анечкой.

***

Я проснулся в семь утра, очень небрежно умылся, поставил чайник и пошел будить мою ночную фею. Фея намотала на себя одеяло с простыней и накрылась сверху подушкой.

Как же она говорила ее зовут? Сильфида, Клеопатра, Джульетта или, может быть, Пенелопа? Все равно наврала, наверно.

– Вставай, Брюнхильда, мне на работу пора!

– Какую работу?!

Если бы я знал какую.

– Вставай скорее – опаздываю!

– Не ори, сейчас встану.

Кокон из постельного белья развернулся, и я подумал, что можно на некоторое время и задержаться, но утомленный за ночь организм как-то меня не поддержал, и пришлось нервно шагать из комнаты в кухню и обратно.

– Выпьешь?

– С утра не пью.

– Молодец – у тебя еще все впереди.

– Пошел ты.

– Нет, дорогая, мы пойдем вместе.

Я грубовато дернул за руку мою ненаглядную, потому что раннее утро редко красит женщину, даже в ранней молодости.

На крылечке мы оба защурились от яркого утреннего солнышка, застенчиво улыбнулись друг дружке, я заплел косичку моей сестренке, она сняла все соринки с моих лацканов, мы нежно прикоснулись друг к другу щеками, порозовели от смущения, а потом голубой маленький автомобильчик увез мою маленькую в неизвестном направлении. Я посмотрел ему вслед и пошел.

***

Сначала я думал, что я пошел к Георгию Григорьевичу, потом мне показалось, что я иду к школьному товарищу, потом я был уверен, что на бирже труда запишусь в безработные, но когда я сел на облупленную скамейку, то кисло и немного презрительно сам себе усмехнулся.

А вдруг она уже ушла?