Канцерократия

«И царь и великий князь гнев свой положил… бояре и все приказные люди его государьства людем многие убытки делали и казны его государьские тощили, а прибытков его казне государьской никоторой не прибавляли,… и собрав себе великие богатства, и о государе и о его государьстве и о всем православном християнстве не хотя радети… и в чем он, государь, бояр своих и всех приказных людей, также и служилых князей и детей боярских похочет которых в их винах понаказати… принял на том, чтобы ему своих изменников, которые измены ему, государю, делали и в чем ему, государю, были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казнити и животы их и статки имати; а учинити ему на своем государьстве себе опришнину…»

Вот и истинная российская имперская «метрополия» обнаружилась – не территория, не народ как в других империях, а каста избранных «давителей», получивших право убивать и грабить под предлогом искоренения государственной «измены». Проявилась традиция привлечения к карательным функциям различный интернациональный сброд, не прижившихся в своих культурах, выходцев из невесть каких окраин, бичей, не имеющих никакой системы ценностей, чуждые всему на свете кроме «халявы», и в своем патриотизме, преданности «халяводателю» – империи, святее папы римского. Кто-то вешает всех собак за репрессии в XX веке на чекистов-коммунистов, а меж тем они лишь наследники традиций баскаков и опричников, просто наиважнейший институт имперской «халявной» антисистемы, и неизбежно будет в том или ином виде восстанавливаться пока жива империя, как ее фундаментальный атрибут, российский вид нетерриториальной метрополии. Принципиально неизменно и логично, что Россия – тюрьма для представителей исконных и развивающихся культур, и она же – клондайк для разного рода проходимцев, «общечеловеков», жаждущих легкой жизни и скорой наживы, автоматически причисляющихся в российскую «метрополию» просто по факту своей первобытной непринадлежности ни к какой культуре, неподдержания никакой системы ценностей.

Реванш ордынской империи в середине прошлого тысячелетия не мог не сопровождаться и реваншем византийской церковности. В лишенном на некоторое время имперской «крыши» христианстве стали появляться ростки действительно духовной религиозности, уникальной самобытности, возникли секты стригольников, нестяжателей – «заволжских старцев», т. н. «ересь жидовствующих» (названной так не потому что имела какое-то отношение к евреям, а просто в целях очернения и демонизации еретиков). Не отрицая учение Иисуса Христа, у многих верующих возникло расхождение с православием, как религией священной материи – идеологическом базисе «халявы», конфликт с церковной иерархичностью, монашеством, таинствами, физическими чудесами, поклонением мощам, иконам, появились требования отказаться от церковных землевладений и церковных крепостных, прекратить практику симонии – купли и продажи священнического сана. Таким образом, в церковной жизни творилось то же самое, что и в светской – еретики (так назывались в духовной жизни те, кто в свету именовался «изменниками») по-своему церкви «убытки делали и казны тощили». Соответственно и расправа с ними была не менее жестокой, чем со светскими «изменниками».

Конечно, угроза частным материальным благам, «халяве» – это не самое главное в подавлении инакомыслия. Самую большую опасность для империи несет культура, которая так и норовит расцвести на почве реального воспроизводства, исходит из природных, географических и других реалий, складывающихся естественных систем отношений. В этом смысле действуют в одном ключе как террор государства, направленный в XVI в. на земство, так и террор церкви, каленым железом выжигающий реальную духовность, которая призвана не вырывать верующего в виртуальные грезы, а наоборот – регулировать, делать конструктивным невидимый мир актуальных для жизни идей и действительных отношений, не отвращать от очевидности, а раскрывать на нее глаза.

Ангажированными историками отрицается существование не только рабства, но и инквизиции в России, которая на самом деле тянулась всю историю российского православия вплоть до XXVIII века. Российские инквизиторы жгли, рубили головы, четвертовали, вешали, топили, вырывали языки, выдавливали глаза, вырезали ноздри, ломали кости, подвешивали за ребра, замораживали, скармливали зверям, пытали дыбой, клещами, морили до смерти голодом, дымом, и т. д. и т. п.