Канцлер (Дилогия)

Лёня был ребёнком совсем не великого ума, и в 15 лет здорово пристрастился к алкоголю, получив в ответ от алкоголя истинную любовь и привязанность. С годами у Лёни только нарастала толерантность к спиртному. Короче говоря, запойным был Лёня. А когда начинал совсем крепко дружить с зелёным змием, то совершенно терял рассудок. Мог, например, выйти из дому в одном тапке, за что и получил прозвище Тапок. У Лёни начали появляться палимпсесты, так говорили психиатры, иначе говоря, он частично забывал отдельные события своей скучной жизни, особенно когда ходил под газом. К двадцати годам Лёня совершил качественный скачёк в отношениях со спиртным: он перешёл от эпизодического пьянства к систематическому. Теперь у Лёни появился новый друг: абстинентный синдром. Вместе было веселее. Однажды друзья решили, что теперь они могут и не спать совсем, зачем на это терять время, когда можно красиво пообщаться. Этот новый друг привёл с собой ещё одного приятеля, имя которому алкогольный психоз. С тех пор Лёня стал завсегдатаем краевой психиатрической больницы и радовал местных психиатров тенденцией к протрагированному течению алкогольных психозов. Лёня немного переоценил возможности своего организма в стремлении употребить мировые запасы алкоголя в одно лицо, которое к моменту приезда спецбригады опухло, обросло щетиной и вполне могло служить убийственной антиалкогольной пропагандой.

Обычно его привозили в дом скорби весной и осенью, в период наибольшего обострения болезни. А зимой и летом Лёня украшал собой центральную улицу города. Периодически в одном тапке. Рассудок Лёни окончательно катапультировался, не выдержав издевательств. Место рассудка занял спятивший автопилот.

Главная улица города была бульварного типа и вела от вокзала к морю, к большому сооружению похожему на Чупа-Чупс. На этой улице было больше всего приезжих и местных. А Лёне требовалось общение. Его излюбленный маршрут проходил из конца в конец улицы, где Лёня подходил к группе людей и начинал громко обличать власть, упадок нравственности и просить немного денег на хлеб. Приезжие шарахались, местные отмахивались. Бывало, Лёня просто шёл и громко обличал власти. Нет, нет, он категорически не знал, кто, конкретно, губернатор края, кто мэр города, но это не мешало ему громко говорить, как ему казалось правду-матку. Периодически Лёню хватали милиционеры и определяли его в психушку. Но с годами Лёня стал хитрее. Когда он видел человека в форме, он переходил на другую сторону улицы, и ненамного замолкал. Так он думал, что люди в форме его не видят. На несколько минут на улице становилось тише.

Эх, сколько таких Лёнь, Мань, Вань и Федь ходит по улицам наших городов. Хорошо, хоть родители Лёни ничего этого уже не видели. Они давно уже упокоились на Краянском погосте.

Кроме выкриков с формулами обличения действующей власти, в последнее время Лёня пристрастился читать общественные лекции о пользе алкоголя. Из этих лекций следовало, что алкоголь не только великолепно удовлетворяет все Лёнины потребности, но он может стать средством для удовлетворения определённых потребностей всех людей. В речи Лёни появился юмор: плоский, грубый, циничный.

Вчера с обеда и до поздней ночи Лёня не употребил ни капли спиртного. Он даже выпил из бутылки простой воды, чем очень удивил свою печень. Вечером к нему даже подошла любопытная белочка, она понюхала Лёню и спросила, не получил ли Лёня орден «Завязки». Спать в эту ночь Лёня совершенно не мог, замаячила палата в психушке и врачи со шприцами. Спасло Лёню от дикой меланхолии то, что он ночью попал на пожар. Его привлекла суета пожарных и разговоры зевак. Лёня органично вписался в тему. Вначале, он произнёс зевакам свою знаменитую речь о пользе спиртного. Это окружающих не очень вдохновило. Потом пытался давать советы пожарным, пока те его грубо не отшили. Когда к утру приехали судебные эксперты и вытащили остатки пахнувшего шашлыком тела, Лёню проняло. Глубоко втянув гнусно пахнувший воздух, Лёня, заявил, что является единственным свидетелем. Чего свидетелем? Всего. Именно сейчас Лёня понял, что в мир пришёл Он. Эту мысль надо было срочно донести до милиционеров, да и до всех, кто сегодня будет гулять по главной улице. Срочно, пока Лёню не отправили к врачам со шприцами. Ибо Он пришёл. И всех покарает.

Шатаясь по центральной улице города, Лёня, обычно не прислушивался к разговорам людей, ему было достаточно слышать свой голос, но мозг его улавливал обрывки информации и самостоятельно. Вот сказали, что нашли двух человек сгоревшими в машине, затем ещё трёх. Теперь вот опять труп, вытащили из огня. В мозгах Лёни сложилась вполне ясная картина: Он карает огнём.