Канцлер империи

– Нет, – рассмеялся я, – Горчакова. А насчет аппетита, через двадцать минут тут обед, и обещал присутствовать его величество. Не составите нам компанию? Тогда посидите вот здесь, на диване, после сеанса нужно немного покоя, а я вас минут на десять покину.

– Можно ж было догадаться, – корил я себя по дороге в ДОМ, – что после лечения у дедушки возникнут забытые потребности, тем более что я и малость заострил на этом его внимание перед началом процедуры… Но ничего, импровизации у Танечки обычно получаются неплохо.

Изюминкой обеда было блюдо из сублимированных продуктов – в данном случае картошки и мяса. Для большего впечатления исходные, почти невесомые пакетики были поданы тоже. Производство сублиматов недавно наладил Иркутский консервный завод, и теперь пайки нового образца начали поступать в войска.

– Суточная норма для бойца весит сто граммов, – пояснил я. – Для получения готового к употреблению продукта содержимое пакета надо вымочить и разогреть.

Услышав это, Шлиффен отодвинул тарелку с супом и в три присеста умял второе, потом прислушался к своим внутренним ощущениям, довольно кивнул и сказал:

– Весьма и весьма неплохо, но на сутки может оказаться маловато.

– Так ведь то, что вы съели, весило сорок граммов, – пояснил я.

– И насколько такие продукты дороже обычных?

– В несколько раз. Так что для сидения в обороне лучше использовать нормальную еду, а вот при глубоком наступлении или снабжении частей, оказавшихся в окружении, это будет то, что надо.

Гоша с задумчивым лицом ковырял вилкой в своей порции. Судя по всему, величество прикидывало, под каким бы предлогом накормить этим своего министра двора барона Фредерикса. Ибо надоел он всем в Зимнем хуже горькой редьки. Но не гнать же столь заслуженного и ни разу даже в мыслях не отклонившегося от генеральной линии человека только за то, что он непроходимый дурак!

– Как начнется война, – посоветовал я Гоше, – можно устроить большой патриотический обед. А я за это время найду в окрестностях Питера часть, где солдат кормят хуже всего, и пусть эти повара из своих продуктов приготовят блюда к тому обеду. Будет, так сказать, пример единения с народом. Ну а чтобы он получился поосновательней, можно будет проследить, как бы кто не надо не перехватил чего, помимо блюд с этого стола…

– Я думал, – рассмеялся Шлиффен, – что только его величество кайзер склонен к таким шуткам. Скажите, не вы ли его научили?

– Мы об этом даже не знали, – пожал плечами я. – Но нет ничего удивительного, если хорошие мысли приходят в голову сразу нескольким умным людям.

Сушеные в вакууме продукты появились у нас в общем-то случайно. В Георгиевске не так давно появились две установки вакуумного напыления по заказу моторного завода, и по результатам их использования было решено загрузить данной продукцией только что построенный Таганрогский станкостроительный завод. А он, туды его в качель, пошел гнать брак… В общем, к моменту появления первой рабочей установки в наспех сколоченном сарае уже стояло десять нерабочих. Ну я и вспомнил молодость, когда, будучи лаборантом в Институте кристаллографии, готовил такое мясо на списанной вакуумной установке, ибо в то время я ухаживал за девушкой, увлекавшейся горным туризмом. Так что теперь Таганрог продавал свой брак в Иркутск, а склады постепенно заполнялись субстанцией, по виду более всего напоминавшей крысиные какашки.

Для поездки к месту событий и в качестве места проживания там Шлиффену был подан бывший мой поезд – тот, в котором я ездил в Порт-Артур. И на следующий день этот состав тихо, без всякой помпы отошел от станции Гатчина, направившись туда, где он один раз уже был. А я, проводив генерала, вернулся в свой дворец – пора было провести один небольшой эксперимент.

Он состоялся в подвале, где я иногда, озверев от всякой бумажной тягомотины, отдыхал душой с какими-нибудь инструментами в руках. В последний раз я развлекался тем, что из обломков пишущего лазерного дисковода и такой же указки соорудил довольно мощный гибрид. Сегодня по моему указанию в подвал был притащен баллон с водородом, а с кислородом там уже был.

Я включил вентиляцию, убедился, что действительно началось движение воздуха, и, достав из стола воздушный шарик, чуть пшикнул в него кислорода. Затем нормально надул водородом и прошел в другую комнату, где шарик был отпущен.

Он неспешно взлетел к потолку, качнулся там несколько раз и затих. Я взял свое творение, подключил питание, нажал кнопку… Вспыхнул бледно-красный луч с ослепительной точкой на конце, и когда она уперлась в шарик, тот взорвался.

– Вот так, – сказал я себе, отключая провода, – пора Толстого, который хоть и граф, но без бороды и вообще вменяемый человек, сажать писать «Гиперболоид инженера Гарина», иллюстративный материал уже есть.

Глава 12