Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед!

– Да, такая вот «сладкая парочка». Надо бы, конечно, немедленно приземлить их, но с Беннигсенем все же придется чуток повременить. Уж очень беспокоит меня таинственный британец из Летнего сада. Скверно, что наш американец не сумел разглядеть его физиономию. Придется проследить за Длинным Кассием, хотя не факт, что они снова встретятся.

Как жаль, что Павел отправил в отставку петербургского генерал-губернатора Николая Архарова. Да-да, того самого, у которого были «архаровцы». Конечно, работал господин Архаров грубо, что называется, на грани фола, нарушая то, что в наше время называли «социалистической законностью». Однако дело свое он знал неплохо. Он бы в два счета нашел нам этого самого «минхеера Корстанье». Надо будет через Тайную экспедицию попробовать поискать торговый дом «Конинк». Думаю, что в первую очередь следует начать поиск в районе Английской набережной. Ведь не случайно там обосновалась и Ольга Жеребцова – сестричка братьев Зубовых и любовница британского посла Уитворта. Ну и, по совместительству, одна из главарей заговора.

– Хорошо, Васильич, – я поднялся со стула и прошелся по комнате, желая размять затекшие ноги. – Давай прикинем, что мы доложим императору и какой план действий наметим на сегодняшний день. О том, чтобы нам удалось сегодня хоть немного поспать, я и не мечтаю. Придется изгонять сон крепким кофе.

– Да куда ж мы с тобой денемся, Игорь, – развел руками Патрикеев. – Насчет доклада Павлу – лучше рассказывать ему всю правду. Почти всю правду… Тут главное не завраться – император очень болезненно реагирует на ложь. Его уже столько раз обманывали, что теперь он уже никому до конца не верит. Поэтому – правда, только правда и ничего кроме правды…

Что же касается первоочередных действий, то я бы полагал сразу, как только в замке появится Пален, арестовать его и отправить под надежной охраной в Петропавловку. Этого человека просто опасно оставлять на свободе.

А Беннигсена неплохо бы взять под наблюдение. Лучше было бы, Игорь, прикрепить к его одежде «жучок». Узнав об аресте Палена, он наверняка помчится к своему куратору. С помощью «жучка» можно было бы узнать, о чем он будет говорить с британцем, что потом нам позволит прижать вражеских агентов при допросе, прокрутив им запись их разговора. У твоих ребят, Игорь, найдется «жучок»?

Я задумался. Вообще-то группа Баринова была не моя, и я не мог знать – что есть у них в наличии, а чего нет. Думаю, что у его «бричеров»[20] должны быть разные электронные прибамбасы. Надо будет переговорить с Миколой на эту деликатную тему.

Я объяснил все это Патрикееву, и он удовлетворенно кивнул. Еще немного посидев и поговорив, мы стали собираться в Михайловский замок для доклада императору. Выйдя на связь со Скатом, я поинтересовался, чем занимаются хозяин замка и его гость, коммерсант Алексей Иванов.

– Все в порядке, эта сладкая парочка сидит за столом, чаи гоняет, лясы точит, – с усмешкой в голосе доложил Скат. – Нам, кстати, здешние повара тоже перекусить принесли.

– Ладно, – сказал я, – передайте царю, что мы скоро к нему подойдем. И заканчивайте чревоугодничать – предстоит работа по специальности.

– Все ясно, – уже серьезно ответил Скат. – Ждем. До связи!

Глава 3 Стой! Стрелять буду!

Утро 2 (14) марта 1801 года. Санкт-Петербург.

Патрикеев Василий Васильевич, журналист и историк

Как я и предполагал, ни мы, ни император так до утра и не уснули. Доложив Павлу о том, что рассказал нам американец, и о том, что мы думаем по этому поводу, мы приступили к «мозговому штурму». Как я понял, императору не совсем понравились наши радикальные предложения по подавлению мятежа. Мне даже пришлось достать ноутбук – Павел выпучил глаза от удивления, увидев, как на экране монитора появились цветные картинки – и показать ему фото знаменитой табакерки Зубова, а также рисунок, изображающий момент убийства Павла I из учебника истории.

Хозяина Михайловского замка это впечатлило по полной. Он перестал рассуждать о каких-то там «идеалах рыцарства и благородства» и согласился наконец, что «вор должен сидеть в тюрьме», то бишь «цареубийцы должны оказаться на эшафоте». Ну или, в крайнем случае, на вечной каторге, где они честным трудом с кайлом в руках будут искупать вину перед державой и народом. Заодно я рассказал Павлу, как радикально обошелся его младший сын Николай с мятежниками в декабре 1825 года. «Вот это по-нашему, по-гатчински!» – воскликнул император, что в его устах означало высшую степень одобрения.

Пользуясь случаем, я пошарил в компе и продемонстрировал императору несколько сюжетов о нашей жизни и о работе спецназовцев, чтобы Павел понял наконец, с кем он имеет дело. Надо сказать, что царь впечатлился. Он перестал коситься на пятнистые камуфляжки наших «градусников», и даже с некоторым почтением стал поглядывать на Игоря Михайлова.