Канувший в толпу. Юмористическая фантастическая повесть

– Ты не по делу шелестишь, Кусок. Наступает исторический момент, в котором я должен разобраться лично. Если не я въеду в тему, тогда кто? А за два-три дня никто и не заметит, что меня нет на месте. У меня вон двойников семь или даже… девять.

– Если тебя, Муня, окончательно потеряют, то один из них запросто займёт твоё место. Ты шурупишь своими рыбьими мозгами? Весь отечественный и зарубежный общак пожелает, чтобы на… троне, скажу прямо, оставался если не ты, шеф, то господин, похожий на тебя. Хотя бы, отдалённо.

– Ха! Не конопать мне головной мозг, Кусок! У меня имеются жена и дети. Тайное всегда станет явным. Так что, не дёргайся!

– Виноват, Алевтин Скоробеевич. Но этот двойник, хотя бы артист из театра юного зрителя Федя Клюмин, запросто оформит с твоей супругой развод, кинет ей ещё несколько десятков миллионов – и она, и ребятишки твои, шеф, будут очень громко и активно молчать. Ну, подох, Муня – и хрен с ним! Жизнь-то дальше катит, как по шпалам паровоз!

– Резонно, Кусок! Но я тут, а не ты, у вас – смотрящий, и закопать себя не дам!

– А я что? Пробуй, Алевтин. Я даже горжусь тобой… Но дня через три тебя, всё равно, хватятся. Деловые всех вокруг раком поставят, вертолёты поднимут в небо, специальных ребят снарядят в дорогу, и я им пропою то, где ты гнездишься и в каком образе валяешь дурака.

– Ну, вот и хорошо, Кусок, что ты меня понимаешь. С моим рейтингом… Понятно, ты въехал.

– Само собой, Муня. Со своей стороны я проконтролирую ситуацию. Подключу самых надёжных людей.

Кусков помог президенту напялить на голову сплошную маску, до самых плеч, из тончайшей резины, которая позволяла не только дышать естественной коже Мунина, но даже, в целом, и его лицу улыбаться. Но верхнюю часть черепа личина не закрывала, то есть волос на голове оставался свой, да и он был похож на заметно редеющую шевелюру того, кого должен был на короткое время изображать Мунин.

Отныне, но не навсегда, президент Мунин стал Петром Аполлоновичем Тихайловым, будущим директором Дома культуры в селе Глуханово, что находилось не так уж и далеко от славной столицы Братва. А настоящему Тихайлову купили небольшой домик, в четыре этажа, за границей, на берегу тёплого моря, подкинули зарубежных деньжат и сделали его по документам Самуилом Моисеевичем Блекбергом. Отправили его вместе с семьёй, считай, что в рай. Повезло мужику. Уж как-нибудь одного «простого» человека руководство Воропанни в состоянии сделать рядовым, средним миллионером.

Основательно преображенный и почти уже вошедший в свою новую роль Мунин обстоятельно объяснил Кускову, по какой причине он отправляется «в народ»… Когда добьётся успеха в определённом месте, то устроит, прямо там, в селе Глуханово пресс-конференцию и на весь мир заявит, что народ Воропании настроен только патриотично и костьми ляжет за счастье и процветание своих олигархов, депутатов, чиновников и лидеров общака, вместе с системной «оппозицией». Они ведь тоже находятся у Большой Кормушки и хорошо исполняют роль радетелей за народ. Самое то, что надо. Ворон ворону глаз не выклюет.

Дело в том, что какие-то народные мечтатели решили возродить в Воропании профсоюзы и со временем сделать так, чтобы представители существующих политических партий, группировок и уважаемые миллиардеры, лишились права выдвигать свои кандидатуры на должность не только президента, но даже депутата сельского совета. Пусть, дескать, партии, как общественные организации, решают свои внутренние проблемы и не лезут во власть. Заседают в каких-нибудь библиотеках. А получается, что профсоюзы – это народ. Тем более, оптом, по спискам…

– А чего ты-то дёргаешься, Муня? – удивился Кусок. – Пусть людишки тешатся.

– Ты что, Кусок, совсем дурак? Подобные перемены будут означать, что депутатами могут стать всякие там доярки, шахтёры, учителя, врачи, инженеры, безработные, пенсионеры, даже бомжи…

– Ну, и что с того?

– Ты совсем тупой, Кусок? Ведь в этом случае у них, у толпы, будет свой президент! Они быстренько построят народное государство. Отберут у самых уважаемых людей их капиталы, места добычи нефти и газа, заводы и фабрики, и прочее. Ты что, Кусок, тупой?

– Но у нас же имеется до зубов вооружённая национальная гвардия…

– И армия, и всё остальное спокойно перейдёт к ним. Нельзя допустить создание профсоюзов в Воропании! Это смерть представителей частного капитала и других господ и дам. Причём, не условная, а самая натуральная. Они, активисты из народа, видишь ли, считают, что настоящее демократическое общество должно быть беспартийным.

– Ну, по идее-то, только так. А я, если что, то за бугор мотану. Да и ты тоже, Муня.

– Если успеем, доехать до ближайшего аэропорта, без денег, в одних носках, с арестованными капиталами…

– Поэтому…

– Поэтому я и еду в Глуханово. На месте расскажу им всем, без издевательств, что такое экстремизм и полное отсутствие партий и крупного бизнеса… в стране. Это крах!

– Можно им и без нас, капиталистов, обойтись и платить, к примеру, директору заводу в шесть раз больше чем среднему рабочему, а не в шестьсот.