Капалик и казачий патруль

Воздух был спёртый, наполненный какими-то курениями, от которых хотелось спать. Голова тяжелела с самого начала разговора, становясь по ощущениям каменной. Коин смотрел на всю четвёрку и пытался понять, что его больше настораживает: хладнокровность и равнодушие, с которым они общаются с ним или то, что он находится в окружении предателей его родной империи. Ясно было одно, они что-то не договаривают. Уж больно старались изобразить отстранённый вид. Лишь в глазах Шахмета мелькнуло нечто ещё, что-то похожее на животный страх, хотя в полумраке саней, это могло Коину и показаться. Коин не говорил, что конь был чёрной масти и слова Конорея «о тёмной лошадке» более чем вызывали подозрение. Но у него не было доказательств, и ему пришлось уйти от полондрийцев ни с чем.

Сейчас он должен был опросить ещё двоих арестантов. Колени слегка подогнулись, и Коин чуть не упал в сугроб от мысли, что он увидит Капу и будет с ней разговаривать. Он собрался с духом и открыл полог. Капа сидела рядом с братом на полу устланном одеялами и шкурами. Она поглаживала Дэя, который подставил ей свой мохнатый живот для почёсывания. Опрос выглядел более чем странно. Сначала Коин думал, что присутствие Алика ему помешает. Но очутившись внутри, он был ему безмерно благодарен.

– Как такое вообще могло случиться? Крепкие степные скакуны в одном загоне, даже не заржали, когда какой-то зверь напал. Да они бы весь берег подняли своим ржанием. Это не зверь, говорю я вам! Есть какие-нибудь следы от нападения? – сокрушался Алик.

– Нет. Следов нет, – ответил Коин, продолжая смотреть на Капу, которая также как он, не отрываясь, смотрела ему в глаза.

– А что казаки говорят, слышали что-нибудь? Ну, хоть какой-то шум был? – спросил Алик.

– Нет. Никто, ничего не заметил, – проговорил Коин.

– А ты сам, что думаешь? – спросил Алик, наконец, заметив немую сцену между сестрой и сыном атамана.

Коин молчал. Вопрос повис в воздухе. Алик запахнул тулуп и, качая головой, направился к выходу.

– У вас немного времени пообщаться, там холодно и я скоро вернусь, – сказал Алик, поднимая полог саней.

– Я ждала. Я знала, что ты придёшь, – тихо сказала Капа.

Её глаза стали немного влажными, но она взяла себя в руки.

– Я не обманывала тебя. Вы сами нас приняли за капаликов, – сказала Капа.

Коин хотел встать и тут же сел обратно. Пространство саней не позволяло ему пройтись кругом.

– Кто ты, скажи мне правду? – спросил Коин, снова усевшись напротив Капы.

– Я казачка. Потомственная. И я этим горжусь. Я и мой брат не имеем ничего общего к той войне, которая здесь сейчас идёт. Мы не лазутчики и не являемся сочувствующими какому-либо вновь образовавшемуся государству, – ответила Капа.

– Так не может быть. Казаки разделились. Или вы относитесь к трусам, которые прячутся по лесам? – с содроганием спросил Коин.

– Ты видел меня и знаешь, что я не струшу перед опасностью и мой брат тоже, – резко ответила Капа.

– Тогда кто же вы? – снова спросил Коин.

– Мы потомки древних казаков. Если я правильно посчитала, я моложе тебя на двенадцать тысяч лет, – ответила Капа, мило улыбнувшись.

Коин стоял и смотрел на неё, не зная, что ответить. В этот момент поднялся полог, и замёрзший Алик забрался внутрь.

– Всё я окончательно замёрз. Если хотите ещё общаться, то сами туда идите, а я отсюда больше не выйду, – сказал он, постукивая зубами.

– Мы ещё поговорим, – сказал Коин и покинул сани.

Морозный воздух стремительно охлаждал его разгорячившуюся голову от посещения арестантов. «У них у всех тайны» – думал Коин, направляясь к Нефодею.

Он поведал главе отряда свои соображения по поводу полондрийцев. С этого дня они вдвоём стали следить за чужаками более тщательно, но казакам решили пока ничего не говорить.

– А что капалики? Слышали что-нибудь? – спросил Нефодей.

– Тоже ничего не видели и не слышали, – быстро ответил Коин и выбежал из саней Нефодея, понимая, что ещё немного и этот прозорливый казак всё поймёт.

Нефодей, улыбнулся себе в бороду и покачал головой: «Да, влюбился ты парень, захомутала тебя эта краса ясноглазая».

Вернувшаяся группа, возглавляемая Асифертом, также ответила негодованием на гибель коня. Однако у них не было на этот счёт каких-либо догадок. Асиферт устроил жёсткий допрос каждому казаку. Он не верил, что конь мог вот так бесследно пропасть из загона. Асиферт становился всё злее, так как не мог найти объяснение случившемуся. Он направился к Нефодею.

– Говорю я тебе, это всё капалики наслали на нас. Гухьяк прилетел, и они так ему место расчистили, – злобно выпалил он главе.

– Да успокойся ты. Ты хорошо к ним относился, пока не узнал, что они не капалики. С чего вдруг сейчас во всём обвиняешь? – сказал Нефодей.

– Обманули один раз, значит доверять нельзя. Попомни мои слова. Они нас ещё не раз предадут! – ответил Асиферт и направился проверять дозорных. Он был уверен, что теперь нужно усилить бдительность. «Мало ли, что ещё вытворят, эти капалики» – думал он, обходя посты.