Капелька чуда

И они снова понуро замолчали. И молчали бы ещё долго, но вдруг в голову Коле влетела отличная мысль! Да, именно так. Впорхнула, как птичка в окно! И не просто какая-то захудалая мыслишка, а самая настоящая здоровская мысль! Он вскочил:

– Таня, быстрее! Я кое-что придумал!

Всю ёлку Коля не мог сосредоточиться. Мама то и дело дёргала его и спрашивала, почему он не отвечает на вопросы ненастоящего Деда Мороза с красным носом и не веселится с Добрым Инопланетянином. Хорошо хоть Таня кривила нос и говорила:

– Ма-а-ам, ну не хочет – не надо! Не маленький! – а сама незаметно дёргала его за рукав, мол, давай, Колька, не подведи. И уходила отвечать на вопросы вместо Коли, утягивая маму за собой.

Когда ёлка закончилась и Коля с Таней и мамой наконец-то выбрались из душной раздевалки на улицу, Колька задрал голову и увидел ИХ!

Северные олени, точно такие, какими он представлял их себе сейчас на ёлке, возникли в небе и устремились вдаль, звеня бубенцами. Они были такими красивыми, благородными, с ветвистыми рогами на гордых головах… Такими необыкновенно сказочными и настоящими одновременно, что у Кольки захватило дух!

– Молодец, Колька! – выдохнула ему на ухо Таня, зачарованно глядя наверх.

В небо смотрели и другие дети, выходящие с ёлки, а вслед за ними – и взрослые… И даже мама наконец-то подняла голову и взглянула туда, где скакали прекрасные олени.

– Очень реалистично! – отметила мама. – Хорошее шоу. Главное, чтобы эти олени никому не свалились на голову.

А потом схватила Таню и Колю за руки.

– Ну быстрее, быстрее, нечего глазеть.

И Таня с Колей поняли, что вот теперь всё пропало. Окончательно и бесповоротно.

Наступил последний день года. Утром мама села смотреть «Иронию судьбы», а детей отправила на улицу.

Таня с Колей сидели во дворе на лавочке. На душе у них скребли кошки.

– Вот если бы папа был здесь, – начал Коля.

– А может, ты был прав и надо было сразу написать Деду Морозу? – перебила его Таня.

Коля кивнул и подумал, как хорошо было бы увидеть Деда Мороза. Не того, с ёлки, с приклеенной бородой, а настоящего, который появляется раз в году. И Коля зажмурился и представил себе Деда Мороза, такого большого-большого и доброго.

А когда он открыл глаза, из-за поворота показался Дед Мороз. Самый настоящий, даже с чемоданом на колёсиках.

– Дед Мороз, – прошептала Таня. – Дед Моро-о-оз! – Таня вскочила и повернулась к брату:

– Надеюсь, ты сказал ему номер квартиры?

– Я? – искренне изумился Коля.

– Конечно ты, а кто же! – начала объяснять Таня, но, увидев недоумённые глаза непонятливого брата, торопливо махнула рукой и ринулась бежать.

Коля бросился следом. А вдруг Таня права, и Дед Мороз идёт к ним! А вдруг он возьмёт и перепутает квартиру! Нельзя было терять ни минуты. Дед Мороз уже поворачивал к подъезду, а Таня с Колей не пробежали и половины пути.

Тогда Коля отчаянно замахал руками и закричал изо всех сил:

– Дедушка-а-а-а Моро-о-оз! Сто-о-о-ой!

Дед Мороз, который со своим чемоданом вот-вот должен был войти в подъезд, обернулся.

Таня пискнула, побежала ещё быстрее и кошкой вцепилась Деду Морозу в рукав. А Колька вдруг почувствовал, как защипало глаза, ему захотелось и плакать, и смеяться одновременно. Потому что это был самый лучший, самый любимый Дед Мороз на свете, с папиными глазами, папиной улыбкой и папиными оттопыренными ушами.

Когда Коля и Таня, повиснув на папе, вернулись домой, по телевизору заканчивалась первая серия.

– Раздевайтесь! Я сейчас! – крикнула мама.

Из комнаты вышел дедушка и при виде папы морщинки на его лице вдруг заиграли солнечными зайчиками. Папа приложил палец к губам и прошёл в мамину комнату.

– Сашка-а-а-а-а! – донеслось до Коли с Таней. Мама визжала и смеялась, совсем как маленькая девочка. – А я ничего ещё не готовила!

– Ну и что? – рассмеялся папа, поднимая маму под потолок. – Дед Мороз я или нет? Таня, Коля! У кого сегодня будет самый праздничный ужин?

И это был самый замечательный Новый год в жизни! Папа рассказывал о весёлых приключениях на работе, мамины глаза сияли, Коля и Таня смеялись до чёртиков, и даже дедушка хохотал от души, совершенно не опасаясь за свою вставную челюсть.