Капелька на Берегу Седьмого Чувства

– Сначала нужно добраться до Новороссийска, а от Новороссийска автобусом до Кабардинки полчаса, не больше.

– Мы в те края тоже собираемся в июле.

– А сейчас ты куда?

– На рынок.

– А потом?

– Потом буду печь блинчики с картофельной начинкой и компот варить. – Пит, возьми меня в качестве тягловой силы. Плату беру картофельными блинчиками.

– Тебе что, делать нечего или тебя дома не кормят?

– Пацаны все разъехались кто куда. Родители до ночи на работе. Дома из еды только чипсы, «Дошираки», «Кириешки», «Пепси» и «Стиморол». Меня от всего этого уже воротит.

– Ладно, Кит, пошли. Только, чур, пощады не просить, раз тягловой силой назвался. Грузить, так грузить!..

В этот день на рынке всё казалось Капельке необычным, как на картинах маминых любимых импрессионистов: серебристая рыбная чешуя, живописные горки фруктов, припорошенных пылью. А по цветочному ряду можно было ходить часами, но время поджимало. «Тягловая сила» заметно приуныла, хотя и не просила пощады.

Они приползли домой, задыхаясь от жары, когда на часах было уже одиннадцать.

– Кит, ты что больше любишь, чистить картошку или печь блины?

– Больше всего я люблю слушать музыку.

– О! Это значит, печь блины. Кто печет блины, слушает магнитофон на кухне. Кто чистит картошку, смотрит телевизор в комнате. Вдвоем всё равно на кухне не развернуться. Я наведу тесто. Ты не бойся! Это очень просто. Я проведу мастер-класс. Между прочим, лучшие повара – это мужчины.

– А я и не рвусь в лучшие. А что у тебя есть из музыки?

– «Blackmore’s night» последний альбом слушал?

– Нет. Что за группа? Не знаю такой.

– Они играют фолк-рок. На ирландскую народную музыку похоже.

– Ладно, уговорила – показывай. Первый мой ком, который блин, сама будешь есть. Поняла?

– С удовольствием съем твой блин-ком!

– Ага, удовольствие я тебе гарантирую.

Когда Капелька с полным тазиком начищенной картошки в одной руке, с пакетом картофельных очистков и ножом – в другой вернулась на кухню, там стоял чад. И в этом чаду, пританцовывая под весёлую мелодию, колдовал Кит. Было очевидно, что он вошёл во вкус. Аккуратная горка блинов возвышалась в центре стола, а в стороне на блюдечке лежали отходы производства: один блин – рыхлый, бесформенный и липкий, а другой – твёрдый и подгоревший с одной стороны до чёрного цвета.

– Это что – оба для меня? – обречённо возопила Капелька, – Мы на два не договаривались!

– Второй я заберу с собой на память об этом историческом событии. Внукам буду показывать.

– Только не на ночь. А то кошмары сниться будут. Ну, ты и начадил! Придётся окно открывать, в заводском дыме всё-таки поменьше всяких вредных веществ.

– А почему у вас вытяжки нормальной нет?

– У нас много чего нет: стиральной машины, компьютера, телефона,

микроволновки, СD – плеера, даже пылесоса. Кажется, всё перечислила, чтобы впредь не задавал глупых вопросов.

– Ладно, Пит, не обижайся! Ну, хочешь, я… – и тут Никита, выпучив глаза, давясь и кривясь, в несколько секунд уничтожил свой липкий и бесформенный блин-ком.

Капелька расхохоталась, глядя на его потешную физиономию.

Когда блинчики с картофельной начинкой были обжарены, компот сварен, Кит накормлен и отправлен восвояси вместе с целлофановым пакетиком, в котором упокоилось подгоревшее «назидание потомкам», Капелька налила в термос компот, сложила в сумку обед для мамы и пошла на книжный базар.

Глава 3. Рыжий

Маму она отыскала сразу – та сидела, ссутулившись, за прилавком, уткнув нос в книгу.

– Девушка, у Вас книги о вкусной и здоровой пище нет? – меняя голос, прогнусавила Капелька.

– Нет, – не поднимая головы, ответила мама.

– А самой пищи тоже нет? – не сдерживая смеха, продолжала Капелька. – Так сейчас будет самая вкусная и здоровая пища, на одной духовной далеко не уедешь.

– Капелька! – Мама оторвала, наконец, голову от книги.

– Что читаешь?

– Бориса Виана. «Пена дней» называется.

– Интересно?

– Необычно. И музыкально, и каламбурно, и грустно.

– Не грусти! Пообедай лучше. А мне что почитать посоветуешь?

У Капельки просто глаза разбегались от обилия ярких обложек.

– Возьми вот эту перечитай. Хоть и детская, но замечательная.

– «Рони, дочь разбойника» Астрид Линдгрен… Я у неё только о Пеппи, Карлсоне и Эмиле из Лённеберги читала, а эту – нет.

– Я её тебе читала, когда ты еще на свет не родилась, но уже сидела у меня в животе. Я лежала в больнице, мне было очень грустно и тоскливо. Перебирала старые, забытые кем-то в палате журналы и напала на первую публикацию этой повести на русском. Открыла и забыла обо всем. Оказалась вместе с Рони в самой серединке весны. А ночью ты вдруг зашевелилась, до этого не подавала признаков жизни, хотя жила во мне уже пять месяцев – потому меня в больницу и положили, думали, что ты там, как мамонтенок, заморозилась. А тут оттаяла – книжка, наверное, тебе понравилась. Все в палате спали, а я улыбалась, плакала и к тебе прислушивалась.

– Мамочка, я что-то начинаю вспоминать. Я уже чувствую, что во второй раз эта книга мне ещё больше понравится. А ты давай ешь, пока блинчики не остыли.

Капелька раскрыла книгу наугад.