Каперский патент (ЛП)

Чуть позже он его увидел. Корабли дрейфовали под обстененными марселями, не очень близко из-за усиливающегося волнения. «Тартарус» крайне вежливо зашел с подветренной стороны фрегата. Его капитан, с красным от радости и усилий лицом, уговаривал Джека не поднимать свою шлюпку со шлюпочных ростров — у «Тартаруса» есть шлюпбалки, катер можно спустить за долю секунды.

— Буду очень благодарен, Уильям, — заверил Джек, с легкостью перекрывая голосом сотню ярдов моря. — Но визит будет коротким. Мне надо идти на зюйд, а погода может ухудшиться.

Катер коснулся воды, гостей перевезли к «Тартарусу», и Джек, забыв на секунду, что не может отдавать приказы, указал мичману: — Левый борт, пожалуйста.

Это означало бы подъем без церемоний. Но он собрался с мыслями, когда шлюпка зацепилась за борт, и пропустил вперед Пуллингса и Стивена — офицеров на королевской службе.

Секундное замешательство потонуло в визгливом возмущении доктора Мэтьюрина по поводу боцманской люльки, которую спустили, чтобы поднять его на борт сухим и без лишних тревог. «Что за оскорбительное отличие? — завопил он. — Разве я не просолёный морской волк?» Но тон его голоса полностью сменился, когда на палубе его встретил старый сослуживец Джеймс Моуэт.

— Джеймс Моуэт, вот счастье! Как я рад вас видеть. Но что вы здесь делаете? Я думал, вас назначили первым лейтенантом на «Илластриус».

— Так и есть, сэр. Уильям Баббингтон всего лишь подбросит меня до Гибралтара.

— Разумеется, разумеется. Расскажите, как поживает ваша книга?

Исключительно радостное лицо Моуэта несколько омрачилось.

— Что ж, сэр, издатели дьявольски...

Но Баббингтон вмешался, чтобы поприветствовать доктора на борту, и в конце концов, смеясь и болтая, привел всех в каюту. Там они застали миссис Рэй — довольно коротконогую смуглую молодую леди, сейчас очень мило покрасневшую от смущения, смеси переживаний из-за того, что ее здесь увидели, и радости от того, кого она увидела.

Никого это особо не удивило. Все присутствующие хорошо знали друг друга много лет — трое младших делили мичманскую берлогу на первом корабле Джека Обри. И все знали, что Баббингтон гораздо сильнее привязан к Фанни Харт (как ее звали в девичестве), чем к любой другой из своих бесчисленных пассий.

Быть может, выходить в открытое море с женой исполняющего обязанности второго секретаря Совета Адмиралтейства и чересчур. Но все знали, что Баббингтон богат, а у его семьи достаточно голосов в Парламенте, чтобы защитить от любых обвинений, не связанных с тяжкой некомпетентностью. Все к тому же имели хотя бы некоторое представление о репутации Рэя. Только Фанни оказалась по-настоящему удивлена, озадачена и обеспокоена. Она особенно боялась мистера Обри и села как можно дальше от него, укрывшись за Стивеном в углу.

Сквозь гул голосов Стивен слышал, как она шепчет:

— Странно это все выглядит, не правда ли, почти компрометирующе, так далеко от берега — чувствую себя не очень комфортно — путешествую, чтобы поправить здоровье — доктор Гордон прямо-таки настаивал на морском плавании — конечно, вместе с горничной. Господи, о да — так рада видеть, что у бедного капитана Обри дела идут неплохо, хотя, Боже ты мой, что бедняге пришлось пережить, он выглядит постаревшим, кто бы удивился — стоит ли мне сесть с ним за ужином? У Уильяма есть письмо от жены, может, оно его задобрит.

— Дорогая Фанни, он не нуждается в задабривании. Вы ему всегда нравились, даже если бы и было за что кидать камни, он бы не потянулся за ними. Но скажите мне вот что. Последний раз, когда мы говорили про капитана Баббингтона, вы его назвали Чарльзом, что меня озадачило. Хотя наверняка у него несколько имен и он предпочитает это.

— Нет, нет, — снова засмущалась Фанни — я в тот день все путала, мой ум, если его вообще так можно назвать, весь в беспокойстве. Мы незадолго до того побывали на маскараде у миссис Грэхэм. Я вырядилась горской пастушкой, а Уильям — Молодым претендентом [11]. Как же мы веселились, о Господи! Так что я продолжала звать его Чарльзом еще несколько дней подряд — как же ему шла шотландская юбка.

Вы меня принимаете наверное за жалкую дурочку, но я невероятно рада слышать, что нравлюсь капитану. Я сяду рядом с ним за ужином, не переживая. Господи, как я надеюсь, что пудинг на сале не окажется сырым. Уильям говорит, что для капитана это так важно. Он клянется, что его можно приготовить за мгновение в скороварке Папена [12], но во времена моего детства на пудинги всегда уходили часы.

Ужин прошел весело, со смехом и болтовней, и чисто с плотской точки зрения оказался крайне привлекательным после спартанской кухни «Сюрприза». Пока что не нашли кока ни для капитана, ни для кают-компании. Джек не сделал персональных запасов из экономии, Стивен по забывчивости, а кают-компания — из-за полнейшей нищеты. Питались они корабельными припасами, и поскольку корабль все еще оставался в домашних водах, пили не грог, а слабое пиво, мутнеющее и прокисающее с каждым днем. Единственной роскошью в капитанской каюте оставались завтраки, о которых Киллик позаботился самостоятельно.