Каперский патент

Джек встал. Он слишком часто видел, как подобные собрания становились беспредметными и запутанными из-за бесконечного обсуждения слабо относящихся к делу вопросов. Кажется, лучше всего оставить план в самом простом виде. Но все же, когда капитаны ушли, он вместе с Баббингтоном и штурманом «Тартаруса» сел перепроверять глубины, пеленги и порядок французских судов у причала: дряхлый бриг, две канонерки с тридцатидвухфунтовками, «Диана» и два довольно крупных купца, недавно передвинувшихся из глубины бухты. Видимо, планируют проскочить вслед за фрегатом.

Все это, вместе с отметками о мелях, которые нужно избегать при выходе из порта, они нанесли на карту в трех экземплярах, вместе с самым простым и однозначным описанием последовательных этапов операции, какое смогли составить.

— Теперь я думаю, мы сделали все возможное, — подытожил Джек Обри. — Если ты это оформишь как часть приказа, Уильям, и дашь своим капитанам возможность обдумать все это завтра, пройдя вместе с ними по всем пунктам, а также объяснишь все это командам шлюпок, пока они не запомнят дословно, то окажешь мне великую услугу. Сейчас я тебя покину и отведу корабль мористее. Шлюпки подберу завтра по пути к берегу, и если всё пойдет как надо, надеюсь увидеть тебя около полуночи или чуть позже. Но если меня не будет, Уильям, если я запорю дело, ты не должен, повторяю, не должен следовать за мной или отправлять свои корабли в бухту. Если операция затянется настолько, что французы соберутся с мыслями и поймут, что десанта на перешейке нет, они откроют такой огонь по проходу в бухту, что ни один корабль не выберется. То же самое я приказал Тому Пуллингсу, и он согласился.

— Что ж, сэр, — неохотно согласился Баббингтон, — я сделаю, как вы скажете. Но Господи, как бы я хотел отправиться с вами!

Во время быстрого возвращения на «Сюрприз» Джек внимательно изучал небо: сквозь полосы тумана все еще плохо было видно, но они рассеивались. Высокое небо оказалось почти ясным, за исключением нескольких мазков очень высоких перистых облаков, плавно набегающих под звездами с вест-зюйд-веста.

— Хорошо бы, чтобы погода не ухудшилась до утра, — поделился он с Бонденом, дабы отвлечь неудачу.

— Ни за что в жизни, сэр. В жизни не видел ночи приятнее.

Отдав приказы, по которым «Сюрприз» отойдет на норд-вест на несколько часов, чтобы остаться там до утра, Джек спустился вниз. Каюта оказалась освещенной, но пустой. Стивен уже лег, оставив какие-то медицинские заметки, три книги с пометками, наполовину законченный нотный лист, а рядом с увеличительным стеклом — три неаполитанских печенья, уже ставших жертвами крыс. Джек швырнул печенье в ведро, взял лупу и начал рассматривать подвесной барометр. Он поднялся на десятую долю дюйма, и поверхность ртути оказалась отчетливо выпуклой, подтвердив уже сложившееся мнение.

Обри открыл стол, в котором с прошлого дня еще лежало очередное письмо к Софии, и дописал:

«Дорогая, я только что вернулся с «Тартаруса». Уильяма производят в пост-капитаны! Он так счастлив, и я тоже. Ночь прекрасная как никогда, ветер с вест-зюйд-веста, немного к зюйду, и барометр постепенно поднимается.

Благослови тебя Господь, дорогая. Я уже планирую лечь спать — день оказался довольно оживленным, и надеюсь, завтра будет еще больше работы».

На этих словах он зажег ручной фонарь и отправился в койку. Фонарь, закрепленный в пределах досягаемости руки и почти полностью прикрытый, испускал лишь очень мягкий узкий луч, освещавший пару футов подволока. Джек с легкой душой пару минут рассматривал луч. Кажется, он сделал все, что должно, и если погода будет благоприятной, завтра есть неплохой шанс на успех. Предприятие совершенно оправдано, даже если бы и меньше зависело от погоды. Он бы атаковал в любых условиях.

Джек отлично знал, что коллеги могут допускать ошибки, что приказа можно ослушаться или понять его неправильно и всегда может вмешаться нелепая неудача. Но жребий брошен, он должен подчиниться результату. Пока Джек смотрел на луч света, он следил за оживленными звуками корабля, двигающегося на норд-вест — плавно перекатывающиеся волны, умиротворяющий гул хорошо установленного такелажа (тугого, но не слишком), изредка — скрип руля; и за сложным ароматом начищенных досок, свежего морского ветра, застоявшейся воды в трюме, просмоленных снастей, краски и сырой парусины.

Ближе к полудню двенадцатого (спокойный пасмурный день, ветер слабый с вест-зюйд-веста) единственным спокойным местом на «Сюрпризе» оказался крюйс-марс.