Читаем Капетинги и Франция полностью

Прежде всего, надо отказаться от современных представлений о должности советника. Особы, окружающие короля, — не служащие или не только служащие, и Королевский совет как строго организованный институт появляются только в последние годы существования династии. Советники являются друзьями короля, его «приближенными», и естественно, эти советники не были совершенно одинаковыми во времена короля Филиппа I, крупного сеньора Иль-де-Франса, или короля Франции Людовика Святого, или Филиппа Красивого. Эти королевские друзья очень разные и по происхождению. Есть среди них священники, миряне, монахи; есть сеньоры невысокого происхождения, есть и крупные бароны; есть принцы из королевской семьи; наконец, начиная с Филиппа-Августа, есть королевские служащие разного рода. Восстановить их список невозможно, но даже если бы и могли это сделать, чтобы это нам дало? Ибо если часто нам малознаком сам суверен, то что говорить о второстепенных персонажах вокруг него. Удалось установить жизненный путь (curriculum vitae) лишь некоторых из этих лиц[70], — скупые записи, осведомляющие нас о занимаемых должностях или даруемых милостях, но ничего не говорящие ни об их личности, ни (что особенно важно) о влиянии, которое они могли оказывать на короля. Возьмем одного из наиболее известных, мэтра Гийома де Ногаре, с 1307 по 1313 гг. хранителя королевской печати, человека, приехавшего лично захватить папу Бонифация VIII в его дворце в Ананьи. Ему посвящена добросовестная монография[71], открывающая со всем тщанием детали выполняемых им функций, порученных ему дел. Поскольку он был законником, его обвиняли в крючкотворстве, т. к. в документах он выражает свое мнение и защищает дело короля во время конфликта последнего с папой; Гийом де Ногаре протестовал против того, чтобы руководствоваться единственно интересами веры, и вел себя так же, как и его хозяин, за что его обвиняли в изворотливости, а кроме того, в лицемерии. И эта оценка, поддержанная талантом Ренана, усиленная безукоризненным методом Ланглуа[72], стала правдой, принятой всеми историками. Однако открытие частного письма, написанного рукой Ногаре своему другу Этьену де Сюизи, открывает человека такой пламенной веры, что он умоляет Бога остановить его, даже ценой смерти, ежели дело, предпринятое им (он был тогда цо дороге в Ананьи), не согласуется с его волей[73].

На этом примере видно, каким надо быть осторожным. Что же говорить, когда речь пойдет об оценке влияния этих друзей короля на его решения? Вот Пьер де Ла Брос, один из редких «фаворитов», каких знает история Капетингов, камергер Людовика Святого, потом Филиппа III и в правление последнего наводящий на всех страх, «так как делал с королем, что хотел»[74], о котором хроника Бодуэна Авеньского[75] сообщает, что «он присутствовал на всех королевских советах, сколько хотел, и, когда бароны советовали королю, что хорошо, а сие не нравилось Пьеру, их совету не следовали»[76]. Ш.-В. Ланглуа, скрупулезно исследовавший карьеру этого фаворита, пришел к заключению, что «он не оставил политического следа», «что мы, наконец, видим в нем лишь вульгарного выскочку с тем невезением, которое он заслужил из-за своих амбиций», и что «его история в общем нам показывает лишь невероятную слепоту короля, допустившего слабость, наделяя состоянием Пьера и покинув его»[77].

Глава, посвященная Ланглуа окружению Филиппа III, — шедевр с точки зрения тонкости и эрудиции имеет более чем специальное значение, ограниченное лишь временем, которым занимался этот историк. При ближайшем рассмотрении вещей она нам показывает, что королевские советники, очень многочисленные, были весьма отличны по своему влиянию. Конечно, они могли и должны были внушать ту или иную инициативу, но в конечном счете решение оставалось за королем. Они же были своего рода штабом, подготавливающим работу главы и неправомочным без него.

Так что нам представляется невозможным набросать портрет советника Капетингов и еще меньше — уточнить долю каждого из них или даже некоторых в трудах династии. Однако возможно указать на важный момент, где их действия, вероятно, играли роль, усиливая личные чувства суверенов.

Капетингские короли продемонстрировали по отношению к своим советникам замечательную верность. В той мере, в какой нам известна история их Совета, разногласия кажутся редкими. Этьен де Гарланд, архидьякон собора Парижской Богоматери, канцлер и сенешал Людовика VI, Пьер де Ла Брос, о котором мы только что говорили, и Ангерран де Мариньи, циничный нормандский советник Филиппа Красивого, являются единственными королевскими советниками, в отношении которых можно с уверенностью констатировать немилость, в которую они впали, да еще то, что последний был покинут не сувереном, которому он служил, а его сыном, королем Людовиком X, и не без угрызений совести.

Перейти на страницу:

Все книги серии Clio

Рыцарство
Рыцарство

Рыцарство — один из самых ярких феноменов западноевропейского средневековья. Его история богата взлетами и падениями. Многое из того, что мы знаем о средневековой Европе, связано с рыцарством: турниры, крестовые походы, куртуазная культура. Автор книги, Филипп дю Пюи де Кленшан, в деталях проследил эволюцию рыцарства: зарождение этого института, посвящение в рыцари, основные символы и ритуалы, рыцарские ордена.С рыцарством связаны самые яркие страницы средневековой истории: турниры, посвящение в рыцари, крестовые походы, куртуазное поведение и рыцарские романы, конные поединки. Около пяти веков Западная Европа прожила под знаком рыцарства. Французский историк Филипп дю Пюи де Кленшан предлагает свою версию истории западноевропейского рыцарства. Для широкого круга читателей.

Филипп дю Пюи де Кленшан

История / Образование и наука
Алиенора Аквитанская
Алиенора Аквитанская

Труд известного французского историка Режин Перну посвящен личности Алиеноры Аквитанской (ок. 1121–1204В гг.), герцогини Аквитанской, французской и английской королевы, сыгравшей СЃСѓРґСЊР±оносную роль в средневековой истории Франции и Англии. Алиенора была воплощением своей переломной СЌРїРѕС…и, известной бурными войнами, подъемом городов, развитием СЌРєРѕРЅРѕРјРёРєРё, становлением национальных государств. Р'СЃСЏ ее жизнь напоминает авантюрный роман — она в разное время была СЃСѓРїСЂСѓРіРѕР№ РґРІСѓС… соперников, королей Франции и Англии, приняла участие во втором крестовом РїРѕС…оде, возглавляла мятежи французской и английской знати, прославилась своей способностью к государственному управлению. Она правила огромным конгломератом земель, включавшим в себя Англию и РґРѕР±рую половину Франции, и стояла у истоков знаменитого англо-французского конфликта, известного под именем Столетней РІРѕР№РЅС‹. Ее потомки, среди которых можно назвать Ричарда I Львиное Сердце и Людовика IX Святого, были королями Англии, Франции и Р

Режин Перну

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука