Капетинги и Плантагенеты

Статья Вольфа, как и работы Шапле и Темплемена, знаменовала собой появление в 50-х гг. качественно новых тенденций в исследовании Столетней войны. Однако если Шапле и Темплемен были склонны усилить значение субъективных личностных мотивов в истории войны, то Вольф, напротив, стремился вывести ее изучение на уровень кардинальных проблем истории Западной Европы. Не называя своих оппонентов, Вольф, по существу, оспаривал точку зрения ряда английских авторов, резко преувеличивавших роль личности и значение нравственных критериев в истории англо-французской войны. «Это смешно, – писал он, – на расстоянии шести веков судить с моральных позиций об “ответственности” двух королей за конфликт». Династический вопрос в истории борьбы между Англией и Францией Вольф считал только «предлогом»¹⁹⁹.

Дальнейшее развитие английской и французской историографии по проблемам Столетней войны показало, что обе наметившиеся тенденции в ее трактовке получили заметное, но не равноценное распространение.

В монографии английской исследовательницы М. Мак-Кизак «Четырнадцатый век» было впервые сказано, что противоречивые события Столетней войны порождают много серьезных дискуссионных проблем²⁰⁰. С этого времени дискуссия и пересмотр прежних концепций стали характерной чертой английской историографии по данному вопросу. Новой была также оценка роли Шотландии: в работе Мак-Кизак позиция Шотландии выглядит, пожалуй, основной причиной войны. В трактовке характера Столетней войны Мак-Кизак неоднократно отмечала угрозу французского вторжения в Англию и фактически подводила читателя к мысли об оборонительном характере войны со стороны Англии (во всяком случае, в XIV в.)²⁰¹.

Основательная ревизия традиционных концепций по истории Столетней войны с позиций, близких к тому подходу к историческому процессу, который характерен для так называемого критического направления, началась в английской историографии с трудов Дж. Ле Патуреля²⁰². Автор прямо ссылался на Темплемена как на своего предшественника, однако в выводах шел гораздо дальше. Главной причиной Столетней войны Ле Патурель считает претензии английского короля на трон Франции, которые он рассматривает как совершенно справедливые. Автор даже подчеркивает, что их отстаивание было долгом английского короля. Исходя из такого понимания причин войны, Ле Патурель, естественно, должен был соответствующим образом пересмотреть и ее характер. В его работах предложены два довольно противоречивых решения этой проблемы. С одной стороны, Ле Патурель рассматривает войну не как межгосударственное столкновение, а как взрыв внутренних противоречий во Франции: «Это было восстание наиболее крупных французских баронов против королевской централизации, возглавленное их самым крупным представителем, имевшим огромные ресурсы вне королевства – а именно герцогом Аквитанским»²⁰³. Это заключение не является принципиально новым. Здесь есть определенная доля истины, так как гасконская проблема была почвой для проявления сепаратизма, носителем которого в данном случае выступал английский король. Другое дело, что к этому нельзя свести все содержание англо-французского конфликта.

Более радикально опровергает прежние представления другая идея Ле Патуреля. Начиная с середины 60-х гг., он стремится доказать, что к началу войны вообще не существовали ни Англия, ни Франция. Эти государства возникли позже, не ранее середины XIV в. До этого реально существовавшими политическими объединениями были владения королевских домов Плантагенетов и Капетингов. При этом автор настойчиво подчеркивает, что Англия не являлась главной среди земель Плантагенетов, а представители этого дома были более тесно связаны с Францией. Высказав такую гипотезу, Ле Патурель обратился к основательному изучению истории владений Плантагенетов на континенте, рассмотрел истоки владений анжуйского дома начиная с Х в., собрал обширный фактический материал по истории скандинавских, а затем нормандских завоеваний во Франции. Однако концептуальная сторона его исследования несовершенна. Не учитывая уровня экономического и социально-политического развития отдельных народов в период раннего Средневековья, автор представляет нормандское завоевание в духе колониализма нового времени²⁰⁴. Для доказательства наличия «колонизации» рассматриваются только правовые нормы, утверждавшиеся завоевателями.